Русское время в Лондоне

То, что мой мужчина не выглядит, как мачо, я видела с самого начала отношений. У программистов вообще, за редким исключением, совсем другой, немачистский типаж. Да и в целом большинство англичан среднего класса – вежливые, сдержанные, «непубличные» люди. Они много читали и путешествовали, с ними можно поговорить на самые разные темы. Одним словом, интеллигенты, в классическом русском понимании. В новые времена у нас таких логико-интуитивных типов сначала обзывали ботаниками, потом, на западный манер, стали называть нердами. В современной России доморощенных интеллигентов не очень ценят, на родине они зачастую не достигают материального и профессионального успеха, но довольно успешно находят себе применение в англоязычных странах и Северной Европе, где необходимости бороться за выживание больше нет и инстинкты постепенно приглушаются, уступая место разуму. Вспомните Билла Гейтса и Марка Цукерберга – не мачо, совсем не мачо. Кстати, успех некоторых интернет-проектов показал, что и у нас такие люди начали добиваться существенных успехов. По крайней мере, создатель соцсети ВКонтакте и его команда точно относятся к их числу.

Собственно, здесь бы мне воскликнуть «И ведь я как раз нашла такого мужчину! Как же мне повезло!!!» Так нет же. О том и речь, что года два после свадьбы я пыталась сделать из него среднестатистического русского мужчину. Зачем? Не знаю. Женская тяга к альфа-самцам, ещё с пещерных времён. Мне хотелось, чтобы он был сильный, смелый, уверенный, энергичный, с первой рюмки вписывался в компанию, щедро осыпал меня деньгами, заказывал в ресторане шампанское и вообще вёл себя более мужественно.

Ох уж эта мужественность! Чего мы только не вкладываем в это понятие. Когда я начала об этом размышлять, то образ сильного мужчины как-то неожиданно срисовался с темпераментного и напористого папы. Папа на раз-два ставил всех зарвавшихся антагонистов на место и устраивал силовые разборки там, где не помогали логические доводы и дипломатия. Я не припомню случаев драки с его участием, его не решались трогать. Он не был рослым, сильным или особо физически подготовленным, но никому бы и в голову не пришло сунуться на его территорию. Опыт общения с папой оставил меня в двойственных чувствах: я знала, что таким должен быть настоящий мужчина, и я понимала, что я с таким мужчиной не уживусь.

И поначалу у меня были претензии к тому, что мой муж не производит впечатления человека, за которым я могла бы себя чувствовать, как за каменной стеной. Опять же, компьютерщики редко производят впечатление каменной стены, гораздо чаще на ум приходят сравнения с гибкой ивой, туманом или тенью.

Мне казалось, что муж слишком скромный и даже робкий. Иногда я думала, что в случае нападения мне придётся защищать не только себя, но и его. Когда он путешествовал по России и решил пораньше уйти из гостей, мои подружки спросили, не надо ли его проводить до остановки. Когда я ответила, что он уже взрослый мальчик и не заблудится, подруги признались, что он выглядит слишком интеллигентным, чтобы выпустить его одного на улицу – мол, любой обидеть может. В общем, мы, девушки, посчитали себя ответственными за безопасность тридцатилетнего мужчины.

Между тем с годами я обнаружила, что этот «робкий» интуит замечательно избегает опасных ситуаций и людей, он может невидимкой пройти по криминальному району, внутренний радар успешно защищает его от всяких неприятностей. Я могу быть уверена: он не влезет в драку, его не пристукнут в перепалке, он не наживёт врагов, которые будут угрожать семье, а при встрече с грабителями спокойно отдаст кошелёк и не будет лезть на рожон. Меня в принципе это устраивает. Он, может быть, излишне осторожный и предусмотрительный, зато все деньги на месте, в азартные игры не играет, в авантюры не ввязывается, зарплата поступает на счёт регулярно, в ожидаемом размере.