Руссо и Революция

Пока физиократы закладывали теоретические основы капитализма, Морелли, Мабли и Лингет излагали идеи социализма и коммунизма. Отказавшись от надежд на рай, образованные классы утешали себя земными заменителями: обеспеченные люди, игнорируя религиозные запреты, предавались богатству и власти, женщинам, вину и искусству; простолюдины находили утешение в видениях утопии, в которой блага земли будут поровну делиться между простыми и умными, слабыми и сильными.

В XVIII веке не существовало социалистического движения, не было такой определенной группы, как левеллеры в кромвелевской Англии или коммунистические иезуиты Парагвая; были лишь отдельные люди, то тут, то там присоединявшие свои голоса к нарастающему крику, который в «Гракхе» Бабефа стал фактором Французской революции. Вспомним, что скептик-священник Жан Меслиер в своем «Завещании» 1733 года ратовал за коммунистическое общество, в котором национальный продукт будет делиться поровну, а мужчины и женщины будут спариваться и расходиться по своему усмотрению; при этом, по его мнению, будет полезно убить несколько королей55.55 За семь лет до появления этой прокламации в печати Руссо в своем втором «Рассуждении» (1755) осудил частную собственность как источник всех зол цивилизации; но даже в этой вспышке он отказался от какой-либо социалистической программы, и к 1762 году герои его книг были хорошо оснащены собственностью.

В том же году вместе с «Рассуждением о происхождении неравенства» Руссо появился «Кодекс природы» малоизвестного радикала, о котором, кроме его книг, мы почти ничего не знаем, кроме его фамилии — Морелли. Мы не должны путать его с Андре Морелле, которого мы уже видели в качестве автора «Энциклопедии». Морелли впервые поразил умы своей книгой «Качества великого короля» (1751), в которой изобразил короля-коммуниста. В 1753 году он придал своей мечте поэтическую форму под названием Naufrage des îles flottantes, ou La Basiliade; здесь добрый король, возможно, после прочтения первого «Рассуждения» Руссо, возвращает свой народ к простой и естественной жизни. Лучшим и наиболее полным изложением коммунистического идеала стал «Кодекс природы» Морелли (1755–60). Многие приписывают его Дидро, а маркиз д'Аржансон считает, что он превосходит «Сущность законов» Монтескье (1748). Морелли, как и Руссо, считал, что человек от природы добр, что социальные инстинкты склоняют его к хорошему поведению и что законы развращают его, устанавливая и защищая частную собственность. Он хвалил христианство за то, что оно склоняет к коммунизму, и скорбел о том, что церковь санкционировала собственность. Институт частной собственности породил «тщеславие, толстокожесть, гордость, честолюбие, злодейство, лицемерие, порочность…; все дурное сводится к этому тонкому и пагубному элементу — желанию обладать».56 Затем софисты делают вывод, что природа человека делает коммунизм невозможным, тогда как в действительности именно нарушение коммунизма извратило природные добродетели человека. Если бы не жадность, эгоизм, соперничество и ненависть, порождаемые частной собственностью, люди жили бы вместе в мирном и совместном братстве.

Путь к восстановлению должен начаться с устранения всех препятствий для свободного обсуждения вопросов морали и политики, «предоставления полной свободы мудрым людям для нападок на заблуждения и предрассудки, поддерживающие дух собственности». Дети должны отбираться у родителей в шесть лет и воспитываться государством на общих началах до шестнадцати лет, после чего они должны быть возвращены родителям; тем временем в школах их будут учить думать об общем благе, а не о личных приобретениях. Частная собственность должна быть разрешена только на предметы, относящиеся к интимным потребностям человека. «Все продукты будут собираться в общественных хранилищах, чтобы распределяться между всеми гражданами для удовлетворения жизненных потребностей».57 Каждый трудоспособный человек должен работать; с двадцати одного до двадцати пяти лет он должен помогать на фермах. Не будет класса досуга, но каждый сможет свободно выйти на пенсию в сорок лет, и государство позаботится о том, чтобы о нем хорошо заботились в старости. Страна будет разделена на города-сады с торговым центром и общественной площадью. Каждая община будет управляться советом отцов старше пятидесяти лет, а эти советы будут избирать верховный сенат, который будет управлять и координировать все.