Rust in Peace: восхождение Megadeth на Олимп трэш-метала

Дэвид Эллефсон: Крис завязал, поэтому, я уверен, ему было не очень интересно с нами тусоваться – мы-то еще не завязали. Мы пытались, но все никак. В этом, безусловно, была проблема. После нескольких часов записи демо мы с Дэйвом спустились вниз на два этажа в офис к Рону. У него на столе лежали альбомы Cacophony и пластинка Dragon’s KISS, сольный альбом гитариста Cacophony, Марти Фридмана. Мы немного знали о нем по трэшевой группе Hawaii, но имя его напоминало скорее еврейского комика, нежели гитарного шреддера. Мы стебались над его именем, но Рон сказал нам, что парень интересуется насчет прослушивания. Мы с Дэйвом ответили: «Знаешь что? А насрать! Почему бы нет? Нам и так не везет; хуже не будет».

Глава 7. Марти

Дэвид Эллефсон: К январю 1990-го, невзирая на обстоятельства, мы начали планировать запись. Нам надо было засесть в студии и сочинять альбом Rust in Peace. За лето после прихода Ника в группу мы прослушали нескольких гитаристов – ни один не подошел. Мы полагали, все будет как на альбоме So Far, So Good… So What! – мы с Дэйвом и наш новый барабанщик Ник. Мы пошли в студию втроем и, честно говоря, думали, что так альбом и запишем. Терри Липпман из компании Lippman & Kahane не врубался в динамику альбома, но был руководителем продюсера Майка Клинка. Разумеется, мы знали про Майка Клинка благодаря альбому Guns N’ Roses, который на тот момент был самым продаваемым рок-альбомом за многие годы, но нас с Дэйвом больше впечатлила его работа над пластинкой UFO Strangers in the Night под руководством Рона Невисона. Этим Майк нас и привлек.

С тех пор, как нашим менеджером стал Рон Лаффитт, ситуация стабилизировалась. По крайней мере, он помог нам встать на трезвый путь. Рон снова наладил связь с Capitol Records. Ему удалось «снять» бюджет на запись, чтобы достать денег на демо, а теперь он стал добавлять в календарь дни записи в студии. Он пригласил Майка Клинка. У нас вырисовывался график работы. Мы сказали: «Знаешь что? Насрать! Пойдем репетировать. Попробуем Марти». Больших надежд мы не возлагали.

Дэйв Мастейн: Поскольку у меня были песни и я записал их на демо с Крисом Поландом, ждать я не хотел. Но каждый раз, когда мы шли в студию, я брал на себя основной удар, поэтому не видел в этом большой проблемы. Все ритм-партии записывал я, а другие гитаристы записывали дополнительный ритм, который шел в середине песни. Мы любили сводить гитары так, что слышно две гитарные дорожки в унисон поверх основного ритма, а потом прямо в середине звучит третья дорожка. До тех пор, пока в группу не пришел Марти, другие гитаристы прекрасно справлялись с ритмом, но именно Марти проявил себя восхитительно, сыграв и ритм, и соло. Ритм-партии Megadeth в большинстве своем чрезвычайно сложные. Марти очень круто справился с ритмом, но даже он чувствовал, что соло у него получаются лучше, чем ритм. Это целое искусство.

Найти гитариста казалось практически невозможным. Многие пробовались, но каждый мыслил по-другому. Как только прослушивание заканчивалось, мы с Дэвидом Эллефсоном тянулись к беспроводному блоку на ремне от гитары и выключали его. Два нажатия, и прослушивание заканчивалось. Один парень пришел с неоновой розовой гитарой Ibanez. Как только мы начали играть – его понесло. Мы сказали: «Эй, полегче – не так быстро, чувак. Играй вместе с нами. Не надо играть быстрее и подгонять песню под свой темп. Играй песню, как ее играем мы». Мы начали заново. И он опять улетел вперед. Следующий.

Ближе к концу прослушивания пришел очень молодой гитарист из Сан-Диего, который, собирая свое оборудование после прослушивания, начал у всех на виду уверять меня, что написал песню «Wake Up Dead». Стало быть, когда она вышла, ему было лет десять. Видимо, это были самые настоящие издержки профессии. Руки чесались нажать кнопку!

Последним на прослушивание приехал парень из района залива Сан-Франциско. Выглядел классно, накаченный блондин с прикольной гитарой, приехал на «Шевроле Корветт». Я умолял его забить, но он продолжал тянуть время. Когда он наконец приехал, на нем были кожаные ботинки с квадратным мысом, и он был типа «ковбоем». Установил свое оборудование, все подготовил и посмотрел на меня: «О’кей, покажи мне песни». Я подумал: «Ты че, бля, прикалываешься? Приехал на прослушивание и не знаешь ни одной песни?» Следующий.