Русы от Волги до Дуная

Как известно, собственная государственность у евреев была уничтожена еще Римом в античную эпоху, после чего этот народ был лишен собственного национального государства почти две тысячи лет. Подобное отличие от остальных народов ими переживалось достаточно остро. Понять эти чувства помогает письмо видного представителя еврейской общины в Испании Хасдая, бывшего сановником кордовского халифа, к хазарскому царю. По его словам, евреям после разрушения римлянами их царства и рассеяния их народа по другим странам неоднократно приходилось выслушивать от иноплеменников, что «у каждого народа есть (свое) царство, а о вас не вспоминают на земле». Как только он услышал о существовании могущественного иудейского царства, его «охватила радость, мои руки окрепли и надежда стала тверда». Аналогичное действие эта весть произвела и на других испанских евреев: «Когда они услыхали о моем господине (хазарском. – М.С.) царе, о мощи его царства и множестве его войск, они пришли в изумление. Через это мы подняли голову, наш дух ожил и наши руки окрепли. Царство моего господина стало для нас (оправданием), чтобы раскрыть (смело) уста. О, если бы эта весть получила еще большую силу, так как благодаря ей увеличится и наше возвышение! Благословен Господь, Бог Израиля, который не лишил нас заступника и не упразднил светоч и царство у колен израильских! Да живет наш господин, царь, вовек!» Не останавливаясь перед расходами, Хасдай решил проверить это известие, «чтобы (только) разыскать и узнать истину, (а именно) существует ли (где-либо) место, где имеется светоч и царство у израильской диаспоры и где не господствуют над ними и не управляют ими. Если бы я узнал, что то, что я слышал, верно, я бы пренебрег своим почетом и отказался от своего сана, оставил бы свою семью и пустился бы странствовать по горам и холмам, по морю и суше, пока не пришел бы к месту, где находится господин мой, царь, чтобы повидать его величие, его славу и высокое положение…»¹⁸⁴ Возможность записать в свой актив большой и могущественный Хазарский каганат влекла, однако, не только средневековых евреев, но и симпатизирующих им историков последующих времен.