Рута

– Ну и как?.. интересно читал?.. – дядя Никита несколько раз провел рукой по подбородку, – я тебе доложу, он очень, очень знающий человек… глубокий человек… глубоких, да, основательных знаний… не поверхностных, а именно – глубоких… аналитик… да… он во втором европейском работал… потом референтом у Громыко…

Костя почел за лучшее промолчать – он слишком хорошо помнил этого Пашича, чьи маленькие мутные глазки оживали, лишь когда в поле их зрения попадали коленки сколько-нибудь смазливых студенток; этого затерявшегося в Москве толстощекого потомка каких-то диковинных югославских эмигрантов, скороговоркой бубнившего свои лекции, длинные и скучные, как отчетный доклад на партийном съезде.

– У меня, в свою очередь, тоже есть хорошая для тебя новость, – дядя Никита смотрит теперь куда-то в сторону, чуть сощурив глаза, – можно сказать, весьма благоприятная для твоей карьеры, весьма…

Выдерживая паузу, он облизывает не спеша верхней губой нижнюю (Костя уловил в финале короткое непроизвольное причмокивание), затем берет со столика рюмку, и, держа ее в вытянутой руке, продолжает:

– …на прошлой неделе, что называется, случайно встретил небезызвестного тебе Лемехова… Павла Георгиевича… в приемной заведующего международным отделом вместе время пришлось коротать, ну и разговорились от делать нечего… так вот, как он мне сказал, шансы твои весьма велики, да… весьма велики… – дядя Никита несколько раз кивнул сам себе головой, – при условии успешного поступления в аспирантуру, конечно же, это не обсуждается даже… так вот, если на академическом фронте у тебя все будет нормально, то уже в марте отправишься в свой Таиланд… в начале месяца Бессмертных подписал, наконец, распоряжение о прикомандировании к штату посольств молодых специалистов… так что машина запущена, как говорится…

Дядя Никита на какое-то время смолкает, переводя дух. Широкими старческими ноздрями медленно втягивает в себя ароматные спиртовые пары, потом возвращает рюмку на журнальный столик и лишь затем, сложив на груди руки, продолжает, как ни в чем не бывало, прежнюю свою речь, плавную, как ход часовой стрелки:

– В принципе, как он сказал, на сегодняшний день большого наплыва желающих в Таиланд не наблюдается, и это тебе на руку, безусловно – есть, вроде, какой-то паренек из Ленинграда, но, по словам Лемехова, он идет практически без поддержки… еще одна кандидатура была, но ее управление кадров на сегодняшний день уже зарубило… по анкете… так что твои шансы предпочтительнее… если, конечно, не совершишь каких-нибудь, я не знаю, глупостей в эти восемь месяцев… смотри… а то были случаи, знаешь ли, были – очень даже способные люди себе карьеры портили разом с первых же шагов, что называется… так что, смотри, опять повторяю… и меня не позорь на старости лет, и себя береги… есть ради чего, ей-богу…

Он усмехнулся. Костя вслед за ним усмехнулся тоже, чуть преувеличенной усмешкой уверенной в себе невинности:

– Да я, дядь Никита, что… я жизнь веду затворническую, можно сказать… воды тише, травы ниже…

Дядя Никита согласно закивал, совсем как виденный где-то Костей китайский игрушечный божок:

– И это правильно будет… Седых всегда, слышишь, всегда тем и брали, что умели сдерживать темперамент себе на пользу… по ерунде не растрачиваясь… так-то, знай…

Он назидательно взглянул на Костю и замолчал. Тот хотел было произнести в ответ что-нибудь подобающее, однако дядя Никита, выдержав заранее, как видно, намеченную паузу, продолжил:

– То есть, я, конечно же, не хочу сказать… не хочу, чтобы ты подумал, что вот, мол, ворчит старый хрен и только… поверь мне, я отнюдь не считаю, что молодой человек должен жить полностью затворником, во всем себе отказывая – я, кстати говоря, в твои-то годы тоже был хоть куда – мы, помнится, тогда как раз с покойным Василь Дмитричем впервые, можно сказать, оказались в Италии – так мы ее всю обшарили-объездили… насколько позволял дипломатический статус, конечно, но, в общем, всю… от подошвы до ботфортов, фигурально выражаясь… да… не было ни единого крупного города, я тебе скажу, где бы мы не… побывали… и, более того, шепну тебе это тихо на ушко, от Тамары Ювеналиусовны втайне, не следует думать, что мы были трезвенниками или там, на женщин не заглядывались… тем более – в Италии, где обе эти радости человеческие имеются, так сказать, в изобилии… да…

Старик вдруг благостно улыбнулся чему-то в бездонных недрах своей памяти, однако быстро овладел собой и с прежней назидательной интонацией решительно подвел черту:

– Итак, будь благоразумен, но вместе с тем не переставай познавать мир… и мир отплатит тебе сторицей!

Он вновь потянулся к рюмке, опрокинул на язык остававшиеся там две или три капли, затем вернул рюмку на столик.

– Ладно, хорошо. Стало быть, есть основания полагать, что с аспирантурой все сложится удачно. Что собираешься делать потом? Отдыхать-то планируешь?

– Планирую. То есть, что там осталось – август неполный – поеду куда-нибудь, а то родители, не ровен час, запрягут грядки полоть на даче…