Рутея

Прервал платёж и остановился. Вдруг захотелось домой — а настоящим домом, как ни крути, является не съёмное, а твоё собственное жильё. Я решил забрать кое-какие вещи из своей квартиры, где сейчас находился квартирант, заодно проверить — всё ли с ним в порядке. В последний раз он связывался со мной ещё в Александрите-пять две недели тому назад, и с тех пор так и не отзвонился.

К тому же, квартирант был моим родственником.

За четыре года, что я просиживал за оградой посёлка, мне жутко не хватало ощущения свободного полёта. Не мешало проверить подарок Радмира в действии. Отошёл от касс и нашёл автомат с биотопливом. Потолкавшись в небольшой очереди минут пять, купил литр самого лучшего хлорофиллового концентрата — столичного, из Скомлы, за двести рутен — после чего вышел из вокзального комплекса и осмотрелся.

Площадки для стартов у вокзала все были заняты — многие здесь пересаживались с сферо-транспорта на поезда. Я пошёл дальше по улице Уральской в сторону набережной. Через метров двадцать ко мне подбежала парочка подростков-попрошаек, в одном из которых я разглядел чистокровного кеолранца — светлые волосы, узкие глаза, круглое лицо. Удивительно, что ребёнок делает в этих краях. Кеолра — изолированное государство со столицей на восточном острове и узкой полоской земель на побережье. Оттуда редко бегут, ведь по слухам, у них неплохо живётся. Впрочем, сколько разных судеб я не перевидал за свою жизнь…

Милостыню парням я дал — две пластиковых полоски по пять рутен. Даже «спасибо» не сказали.

Зато остановку я использовал как удобный повод незаметно посмотреть назад. Двое подозрительных парней переместились на улицу и курили у входа в вокзал. Похоже на преследование. Я ускорился и свернул на небольшой переулок, где, наконец, нашёл свободную площадку для взлёта между двумя высокими тополями.

Раскладным сферобайком я пользовался третий раз в жизни, и собрать его с первого раза оказалось достаточно непросто. С радостью для себя отметил, что система охлаждения была исправной, лишь один сегмент из двенадцати немного подтекал на стыке, но его я быстро залатал.

Через минут десять я с лёгким трепетом залил топливо в бак, закрепил вещи в корзине и, защёлкнув ремень, попытался активировать двигатель. С первого раза не запустилось — вещи вывешивались за границы сферы, и потому сработал оптический датчик. Вещи подтянул, снова повёл перчаткой над панелью — со второго раза сферополе активизировалось, и аппарат приподнялся над землёй. На панели горели два красных голографических сообщения, оказывается, из шести датчиков два не работали. Хорошо хоть не нижний, и не передний — всего лишь задний и боковой, а с этих сторон касание и столкновение менее вероятны.

«Дарёному коню в зубы не глядят», — ещё раз повторил я и включил наушники плеера. Музыка серебра расслабляет.

Аккуратно поводил джойстиком — датчики работали исправно, высотомер — тоже, потому системы не позволили мне «разгуляться» на столь низкой высоте. Таймер рекреации начал отсчёт — к сожалению, срок оказался очень небольшим, всего три с половиной минуты.

Поднялся над переулком и вылетел на оживлённую улицу. Под ногами болтались электрогрузовики и дизельные машинки всех мастей — движение в таких городках было двухярусное. В городах с небоскрёбами оно бывает трёх, четырёх и даже пятиярусным,

На перекрёстке я краем глаза заметил тех самых парней, неторопливо шедших по направлению к набережной. Один взглянул наверх, но, похоже, внимания на меня не обратил.

Вылетел на речку Шимву, также служившую транспортной артерией, и полетел вверх по течению, в сторону из города. Скорость уже достигла сотни километров в час, и я с радостью отметил про себя — стабилизация и искусственная гравитация не шалили. Это хорошо, двигатели сферолёта — это даже для меня, механика, «чёрный ящик», и отдавать их на настройку в государственные ремонтные бюро проблематично даже в таком большом городе, как Средополис. Издержки монополии и формы правления.

Ведь что, по сути, Директория? Это бывшая корпорация по управлению полётами, одна огромная организация, одно предприятие, каким оно было в начале колонизации. Каждое отдельное предприятие — это всего лишь департамент, кусочек большой структуры. Даже криминальные структуры, насколько я понимал, каким-то образом входили в эту иерархию, выполняя роль «общественных санитаров». Департаменты могут конкурировать, могут возникать и закрываться, могут спорить и судиться между собой и начальством, но все финансовые потоки между ними управляется едиными цифровыми системами. Часть должностей — назначаемая, часть — выборная. Но выбирается не всеми, а только частью населения — Директора обороны, например, выбирают только старшие офицеры всех видов войск, а Директора департамента образования — учителя и учёные. Нет ни партий, ни парламента, ни иной политической дребедени — только прямые выборы и единый аппарат.