Рутея

Мне некогда было объясняться с ним, я скользнул наверх вдоль голых кирпичных стен. Лестница закончилась в небольшом коридоре, который вёл в церемониальный зал. Из двери сбоку вылетел парень, стрелявший из окна. Две пули просвистели рядом с ухом. Я выстрелил по ногам, шарахнулся в сторону зала и замер. Из дверного проёма на меня было наставлено ружьё, которое держал в руках незнакомый рослый денниец.

— Опусти автомат, — скомандовал он.

Шагнул вперёд.

— Опусти! — повторил «тритон».

Чувство страха проклюнулось через адреналиновую блокаду. На миг я перестал верить в слова Рины про то, что мне ничего не будет, и опустил ствол. Денниец дёрнулся и посмотрел через меня в коридор. Меня толкнули в спину, я услышал голос Рины.

— Дай пройти.

Я пропустил её, сделал ещё один шаг вперёд и бросил автомат. Оглядел зал.

Слева и справа стояли стражниками два деннийца в кожаных куртках с импульсниками — трое у стены и двое у окна. У алтаря лежал один из наших солдат и два мёртвых павиана. Зачем убили последних — непонятно. Скорее всего, просто потому что шумели. В боковой ложе сидели трое в рясах монахов и один пожилой лысый мужик в представительском чёрном костюме.

Лицо его было мне прошито визио-программатором среди прочих. Ольгерд, дальноморский отец. Ещё одного из монахов я видел в первом, Дальноморском монастыре. С другой стороны сидели два наших, «волчьих», капитана восточного крыла — оружейник и контрабандист.

Оглядевшись по сторонам, я наконец-то обратил внимание на сидящих в центре зала. Там в просторном кресле развалился грузный метис в блестящей сине-перламутровой куртке, в его руках был старинный револьвер, который он, играясь, покручивал на пальце. Эдуардо, один из отцов «тритонов». Рядом с ним на стуле сидел парень со связанными руками, которого я узнал спустя секунду.

Обросшее небритое лицо с синяками, длинные косички-дреды. Я с трудом узнал своего троюродного племянника. Мы встретились глазами.

Рина бросила мультиружьё в центр зала, к ногам Ольгерда.

— Я привела его, — сказала она.

Леонид тихо спросил:

— Антон, это ты?

— Антон, говоришь, — сказал дальноморский «отец» и повернулся ко мне, наклонив голову на бок. — Я думал, ты Стоян. И все мы думали, что ты Стоян.

Ольгерд поднялся из ложа и неторопливо пошёл в мою сторону, словно пытаясь разглядеть.

— Я привела его, — повторила Рина. — И это Стоян Сиднеин. Ему проводили сеансы визио-программатора. В тюрьме и у нас. Личность изменилась. Внешность изменили мы, чтобы скрыть.

— Кто она такая? — спросил главный «тритон» Ольгерда. — Почему она отвечает за него?

— Наш агент по работе с внешними структурами, — отмахнулся Ольгерд. — Прикрывает нас от легавых. Так что, получается, у тебя, Стоян, есть троюродный брат, который работал на «Тритонов»? И мы об этом не знали?

Дилемма — открещиваться от родственника, чтобы спастись самому и спасти собственную репутацию, либо признаться обо всём, никак не решалась. Я посмотрел на Рину. У неё было какое-то хитрое выражение лица. Такой же взгляд бывает у кошек, когда они играются с мышами, и кто в данной ситуации мышь, я или все остальные, мне оставалось неясным. Я тоже решил поиграться. Мне составило немало труда сконцентироваться, нацепить на себя выражение лица Стояна и войти в роль.

— Кто ты такой, чтобы меня судить? — рявкнул я. — И что ты делаешь здесь? Почему бы тебе не убраться и не навести порядок в своих краях? Пока я добирался сюда через Дальноморск, меня чуть не прикончили!

— Я не работал! — почти синхронно со мной сказал Леонид, оправдываясь передо мной. — Меня заставили. И я его троюродный племянник, а не брат. Задолбали уже путать!

Кто-то из солдат засмеялся. Действительно, уточнение по поводу нашей степени родства прозвучало нелепо. Очень в духе Леонида — в нём всегда было что-то бесшабашное, по-хорошему шутовское. Все ненадолго замолчали. В тишине я услышал писк от окна. Там в клетке сидел Джеф, самец игрунки. Дверца была открыта.

— Эдуардо, что ты хочешь, в конце концов? — спросил я.

— На твое происхождение мне не-лес-импортэ, сами разбирайтесь. Верни снайпера, Ксандра. Хочу махнуть его на твоего родича. И заткните эту тварь, или я её прикончу! — рявкнул тритон, взмахнув револьвером в сторону окна.

Джеф взвизгнул, словно уловив, на кого обращён гнев, вылез из клетки и по шторе спустился на пол. Прыжками преодолел расстояние от окна до угла комнаты, поковырял между плинтусами и поймал там не то таракана, не то клопа. Рина тем временем снова начала говорить.

— Ольгерд, я видела, как Стояна зачиповал Майк. Я знаю, что и ты тоже чиповал своих капитанов. Ты помнишь пароли от программаторов?

— А не обнаглела ли ты такое спрашивать, милочка?

— Я знаю пароль от программатора, — с долей безразличия в голосе сказал монах, сидевший рядом с Ольгердом и пояснил мне. — Я прибыл по поручению Майка разобраться по поводу смерти Радика.

— И какой же пароль? — Рина подошла чуть ближе и неотрывно глядела ему в глаза.