Рутея

Я достал старый УНИ — универсальный носитель информации, вставленный в рамочку и переделанный под карту документов. Погранец коснулся ридером.

— Антон ЭтОллин, сорок три года, — сказал он с ударением на «о» и тут же переспросил: — или ЭтоллИн?

— На «о», — кивнул я. — Есть такая маленькая страна на западном побережье — Этолла…

— Знаю, — немного резко прервал лейтенант, читая дальше анкету. — Лицензия на оружие… Вы охотник?

— Я батрак. Механик. Иду к новому месту работы.

Лейтенант посмотрел на меня и насторожился.

— Бездомный?

— Ну, почему же. Есть квартира в Средополисе, только вот работы для меня там нет. Я механик-самоучка, без позднего образования. Последние четыре года работал в посёлке Александрит-пять, это тридцать вёрст отсюда. Платили хорошо, но надоело сидеть взаперти. Ищу новое место.

— Но написано, что бездомный… Хотите вернуться в Средополис?

— Нет, хочу на восток. Не люблю большие города.

— Вы не выглядите на сорок три, — лейтенант пристально рассматривал меня, словно стараясь поймать на неверной мимической реакции. — Вам от силы двадцать пять — двадцать семь. Делали пластику, генную корректировку?

Я вздохнул, потому что мне надоело отвечать на этот вопрос.

— Врождённая особенность. На том же УНИ есть данные. Мой отец, без вести пропавший, если верить матери, в шестьдесят выглядел на тридцать. Сейчас, наверное, выглядит на сорок, если жив. Феномен подкидышей, может, знаете.

— Хм. Слышал. Но раньше не встречал.

Погранец изменился в лице, и я понял, что он начинает мне верить. Наконец-то представился:

— Да, пограничная служба субдиректории, лейтенант Хордин. Нехорошо вот так просто ходить пешком через природный парк. Пожалуй, лет пятнадцать назад я бы вас арестовал за бродяжничество, но сейчас такой статьи в кодексе нет. Может, вас подбросить до ближайшей заправки?

Я подумал и кивнул, доставая кошелёк. По сути, это даже не являлось взяткой — давать небольшую деньгу всем подвозившим было данью древним традициям, и многие даже верили, что это приносит счастье. Я достал пластиковую монету в двадцать пять рутен.

— Достаточно?

— Что вы! Я на работе. Подвезу так, здесь недалеко.

— Спасибо!

Действительно, пограничники — не самые плохие попутчики. Я подхватил рюкзак и залез на верхнее сиденье машины. Пилот убрал пистолет, неодобрительно взглянул на напарника и перчаткой активировал сферополе.

* * *

Снова запахло озоном, стало тихо, а пространство внутри сферы изолировалось от внешнего мира тонкой плазменной оболочкой, струящейся от центрального обруча к двум «полюсам» сферы. Сферолёт медленно поплыл в изменившемся гравитационном поле наверх, по широкой параболе, разворачиваясь вокруг оси.

— Мы на юг, вам точно по дороге? — спросил севший рядом лейтенант.

— Мне надо в Шимак. Оттуда я на сферобусе или на поезде подамся через перешеек.

— О, на Дикий Восток, поближе к Мриссе? Не боитесь?

— Он уже давно не такой дикий. А вы что, ищите кого-то? — рискнул спросить я.

Хордин кивнул.

— Прочёсываем район. Из Тавданской трудовой колонии сбежали три каторжника-конзанца с оружием. Скорее всего, они пошли на север, в Новоуральскую субдиректорию. Но, на всякий случай, надо прочесать ближайшие фермы. Уже три просмотрели, на нашем участке осталось две.

— Сбежали? — я сильно удивился. — Им разве сейчас не вправляют мозги?

— Вправляют. Но визио-программатор действует на психику по-разному. На кого-то, видимо, плохо действует. И есть способы снять блокаду и выправить мозги обратно. Очень похоже, что им помогли сбежать…

Ковыльные луга скоро сменились тростниковыми полями. Через минут семь стало душно и заметно теплее. Аппарат медленно начал набирать высоту — время до рекреации двигателя уменьшалось.

— Что-то короткие циклы у двигателя. Старый аппарат?

— Не то, чтобы совсем, но старый, — недовольно сказал пилот. У него был явный западный акцент. — Перекрашенный. Новые последние годы только центральным дают, да тем, что в Заповеднике.

— На хлорофилле?

— На нём… Всё, пора, рекреация!

Аппарат развернуло лицом к земле. Я прижался к креслу. Сферополе погасло, и аппарат рухнул вниз. Заложило в ушах. Свободное падение продолжалось пару секунд, затем сработал датчик, и двигатель снова заработал.

Сферодвигатели быстро нагреваются, а кислород в изолированной воздушной среде быстро истощается. Именно поэтому все небольшие аппараты надо «продувать», чтобы дать двигателю остыть, а воздуху поменяться. Аппараты покрупнее оборудуются хитрыми системами вентиляции, фреоновыми установками и даже компенсирующими ракетными движками, чтобы сделать рекреацию максимально удобной для пассажиров. Небольшие аппараты, вроде патрульных пограничных сферолётов, лишены подобных удобств, поэтому приходится терпеть.

— Служили? — спросил Хордин.

— Да, — поморщился я. — Югрось. В анархистов стрелял.

Не люблю это вспоминать. Именно во время той войны я потерял семью — первая жена пропала без вести. Я даже не знал, родился ли у меня ребёнок, и какого он был пола.

— Не самая славная страница истории, — кивнул пилот.