Рутинер

— Платье лучше, — сказал я, открывая дверь винного погреба.

Марта замешкалась на верхней ступени, и я легонько подтолкнул девчонку в спину, заставляя спуститься к едва разгонявшему темень подземелья огоньку лампы. Ведьма осмотрела ряды бочонков, заставленные бутылками полки, свисавшие из-под потолка колбасы и окорока, потом кисло глянула на восседавшего за столом Микаэля и страдальчески вздохнула.

— Через час я сама отсюда с радостью убегу, — укорила меня девчонка.

— Убежишь-убежишь! — подтвердил маэстро Салазар, перед которым стояло полдюжины откупоренных бутылок. Вскрывать бочонки он посчитал излишним, а из еды ограничился мясной нарезкой и краюхой белого хлеба.

Я смахнул пыль с деревянного табурета и передвинул его Марте, девчонка осторожно присела на краешек, словно не желала помять или испачкать пришедшееся по душе платье, и с сомнением посмотрела на бутылки. Микаэль порылся в каком-то шкафу, выставил на стол еще две кружки и расплылся в счастливой улыбке.

— Ну-с… С чего начнем дегустацию?

— С чего-нибудь не слишком крепкого, — попросил я. — Надеюсь, сегодня все же смогу переговорить с маркизой.

— Не торопись с этим, мне здесь нравится, — заявил бретер, разливая по кружкам вино. — Нет, серьезно, Филипп! Ты был прав! Целиком и полностью, как прежде не бывал прав еще никогда!

— Я всегда прав. В чем конкретно я оказался прав на этот раз?

— Доля в трофеях — это сущая безделица по сравнению со всем этим великолепием! — рассмеялся Микаэль, обведя рукой подвал. — Тут можно жить! Милость небесная, да я тут и живу! Могу запереться и вообще никуда отсюда не выходить! Здесь мне до конца жизни вина хватит!

— Пьянь, — фыркнула Марта.

Микаэль глянул на девчонку с таким видом, словно собирался отвесить затрещину, но вино настроило его на благостный лад.

— Язычок свой раздвоенный прикуси, — лишь потребовал он и в несколько глотков ополовинил кружку.

— Ты что несешь? — возмутилась Марта. — Я не…

— Все вы, бабы, змеи! — отрезал маэстро Салазар, прищелкнул пальцами и выдал:

Гадюка кусает и впрыскивает яд.
Красотка травит душу, один лишь бросив взгляд!

Ведьма допила вино, поднялась с табурета и сказала:

— Пожалуй, пойду.

— Иди-иди! — рассмеялся Микаэль.

Я уселся на освободившееся место и передвинул бретеру опустевшую кружку.

— Чего ты так на нее напустился?

Маэстро Салазар неопределенно повертел в воздухе пальцами, затем махнул рукой.

— Да ладно тебе, Филипп! Давай выпьем!

И мы выпили, но я особо на вино не налегал и потому, когда в подвал сбежал растрепанный Уве, еще сохранял достаточную, пусть при этом и весьма относительную, трезвость мысли.

— Проблемы? — поинтересовался я у школяра, когда тот облокотился на стол в попытке перевести сбившееся дыхание.

— Не совсем, — невнятно ответил Уве и закашлялся, принялся отхаркивать мокроту.

Микаэль покачал головой и наполнил третью кружку. Школяр вытер губы замызганным носовым платком, хлебнул вина и с шумом перевел дух.

— Так что случилось? — потребовал я объяснений. — Не пустили в архив?

— Пустили, и Марту я нашел, даже не одну, — успокоил меня слуга и протянул мятый листок с тремя написанными в столбец именами. — Но там такое, магистр… Такое!

— Какое — такое? — вздохнул я. — Ты отдышись, не части. Излагай с чувством, толком, расстановкой…

Уве сделал еще один глоток и лишь после этого начал рассказывать о столь взволновавших его событиях.

— Из ратуши я пошел в таверну «Под свиньей», думал встретить Эберта, если они еще не покинули город, — сообщил нам школяр. — А там — толпа! Не в таверне, у нашего отделения. Все злые как черти, за ворота пытаются прорваться, а их стражники не пускают. Заезд перегородили и палками самых резвых охаживают!

— Дела-дела! — присвистнул маэстро Салазар.

— Из-за чего сыр-бор? — спросил я. — Уве, ты ведь послушал, о чем люди толкуют?

Школяр смущенно покрутил головой:

— Ну, они ругались в основном, магистр. И были очень злы на школяров. Я не рискнул приставать с расспросами…

— Наверное, оно и к лучшему, — решил я после недолгих колебаний.

Маэстро Салазар хмыкнул и многозначительно произнес:

— А маркиза об этом ни словом не обмолвилась. — Он покрутил ус и добавил: — Странно-странно. Подозрительно!

— Она и не должна перед нами отчитываться, — заметил я и поднялся с табурета. — Давай-ка прогуляемся.

Микаэль кивнул:

— А давай!

— Мне с вами? — с надеждой уточнил Уве.

— Иди микстуры пей, — распорядился я.

— Да я…

— Бегом! — рыкнул на школяра маэстро Салазар и похлопал в ладоши. — Давай-давай!

Уве отошел к двери, развернулся и неуверенно попросил:

— Жезл верните.

— Еще чего удумал! — фыркнул бретер.

— Но…

— Проваливай!

Микаэль метнул в школяра грязное полотенце, и тот спешно юркнул за дверь. Я покачал головой:

— Не слишком ты с ним круто? Это его жезл.

— И его жизнь, — кивнул маэстро Салазар. — Все так. Но нравится он мне, пусть поживет еще.

— Не сгущай краски, — поморщился я.

Микаэль порывисто поднялся и раскинул руки.

— Посмотри на меня! — потребовал он. — Оцени мое эфирное тело!

Я рукой махнул:

— Брось!