Рутинер

Разряженное оружие полетело на пол; правой я выдернул из перевязи второй пистоль, левой выхватил волшебную палочку и едва успел отбить ею в сторону вылетевший из порохового дыма сгусток эфира. Раненый маг шибанул чистой силой, но зато ударил от души. Пальцы враз онемели, а принявший на себя удар борт шхуны оказался пробит насквозь, словно в него угодило пушечное ядро.

Руку от кисти и до ключицы пронзила острая боль, кожу словно содрали, а плоть натерли солью. Пропитка жезла не заморозила ладонь, и я почти перестал ощущать судорожно стиснутые на деревяшке пальцы, но все же шагнул вперед, стремясь опередить противника. Не вышло.

— Ублюдок! — рыкнул колдун и резко махнул рукой.

Росчерк эфирного плетения едва не развалил меня надвое, подставленный под него жезл вывернуло из пальцев, и перенаправить в борт атакующие чары не вышло, они ушли левее и ниже, пропороли доски под ногами, с мерзким треском пробили днище и погасли в воде. Меня тряхнуло и качнуло, но я сохранил равновесие, с расстояния в пару шагов наставил пистоль на голову мага и утопил спуск. Пуля прорвала пелену защитных чар, оставила дыру во лбу, снесла затылок, забрызгала переборку кровью, мозгами и обрывками скальпа.

Из пробоины под ногами начала с хлюпаньем выплескиваться речная вода, Микаэль в голос помянул милость небесную и ринулся к дальней двери. Горло и легкие рвало от пороховой гари, а левая рука обвисла; я с трудом ухватил негнущимися пальцами волшебную палочку, переборол головокружение и устремился за подручным. Попутно сунул разряженный пистоль в петлю на перевязи и выхватил из ножен кинжал, но маэстро Салазар справился и сам.

Вернер аус Саз кинулся на него из каюты, размахивая изогнутым ножом, больше напоминавшим стальной коготь или серп, получил босой ступней промеж ног, сложился пополам и пропустил сильнейший удар рукоятью даги в голову. Маркиз был в чем мать родила, голой оказалась и его прикованная лицом к стене жертва — голой и залитой кровью с головы до ног; та сочилась из бесчисленных разрезов на коже и невесть откуда еще.

Впрочем — не до того.

— Потащили! — крикнул мне бретер. — Скорее, Филипп! Давай!

Вода быстро прибывала и уже начала доходить до середины щиколотки, яхта трещала и словно бы даже стонала, так что я медлить не стал, ухватил маркиза под мышки и потащил его через кубрик. Микаэль поначалу помогал, взявшись за ноги, потом отвлекся и невесть зачем склонился над телом застреленного мною колдуна.

— Пистоль! — крикнул я, продолжая волочь пленника. — Найди пистоль!

Маэстро Салазар выругался и принялся шарить руками в воде, которой в кубрике набралось уже по колено.

— Быстрее! — поторопил я подручного, втаскивая маркиза вверх по трапу.

Микаэль бросился следом, а уже на палубе ухватил нашего пленника под колени и помог перетащить того на нос яхты. Судно заметно просело, да еще накренилось на этот борт, но сейчас это сыграло нам на руку. Я первым спустился в лодку и принял маркиза; маэстро Салазар присоединился ко мне и без промедления несколько раз рубанул шпагой якорный канат.

Волокна стали быстро распускаться, до предела натянутый трос не выдержал и лопнул, полузатопленную яхту начало сносить вниз по течению, прямиком к водоворотам. Наша лодка тяжело закачалась на волнах, и я принялся усиленно работать веслом, спеша удалиться от опасного места.

К берегу! Нужно забирать к берегу!

Микаэль запалил сигнальный фонарь и подвесил его на носу лодки, не забыв открыть перед тем заслонку. Какое-то время бретер хрипло дышал, затем сказал:

— Предполагалось, что мы допросим его светлость, а после отправим на корм рыбам, но не похитим!

— Все течет, все меняется, — проворчал я, продолжая усердно работать веслом.

Левая рука толком не ворочалась и горела огнем, особо не помогло даже ополаскивание в прохладной речной воде. Мокрый рукав лип к покрасневшей коже, но нисколько ее не охлаждал.

— Меняется-меняется, — кивнул Микаэль, вытянул из-за пояса пистоль и протянул его мне. — Только в худшую сторону, Филипп. Исключительно в худшую.

— Не так все плохо! — отмахнулся я.

— Гораздо хуже, — скривился бретер и кинул болтавшийся на обрывке цепочки серебряный медальон. — Взгляни, что нашлось у нашего мертвого друга. Беда-беда!

Я с недоумением уставился на кругляш, на котором даже в столь тусклом освещении явственно выделялось изображение раскинувшего крылья императорского орла со святым символом в одной когтистой лапе и магическим жезлом в другой; на обратной стороне обнаружилось лишь несколько цифр.

Святые небеса! У меня все так и обмерло внутри. С тела колдуна Микаэль забрал жетон мага лейб-гвардии!

Миг я рассматривал его, а затем выкинул в реку.

— Не было! — сказал, вновь начав работать веслом. — Ничего этого не было.

— Его светлость тоже отправим за борт? — с нескрываемой ехидцей усмехнулся маэстро Салазар.

— Ну уж нет! — возразил я. — Если сами вляпались в столь паскудное дело, грех будет не вымазать в нем других…