Рутинер

— Окстись, Филипп! — укорил меня маэстро Салазар. — Сегодня же воссияние! Из всех барышников работают только сарциане, а они обдерут тебя как липку. Что же до монастыря — представляешь, какая там сегодня толкотня?

— Представляю, — проворчал я, переставил табурет к столу и уселся на него, не спеша развязывая перетянувшую сверток бечевку.

Рыться в бумагах и ломать голову, выискивая в них кусочки мозаики, сейчас нисколько не хотелось. Ничего не хотелось, кроме как завалиться обратно на кровать и бездумно уставиться в потолок. Не спать — нет, сна не было ни в одном глазу, просто лежать и ничего не делать.

Я взглянул на волшебную палочку и невольно поморщился. Слишком уж жесткой встряске подверглось вчера эфирное тело. И вытяжка из корня мандрагоры снять побочный эффект магического отката не смогла — как видно, пропитку жезла и в самом деле следовало обновить. Вот только требуемых ингредиентов под рукой не было, и не имелось нужных связей, дабы купить их на черном рынке; в обычной аптеке такое не продадут. Хотя…

Вспомнился рассказ Марты о скелете в шкафу Эстебана, и я недобро ухмыльнулся, сочтя этот вариант раздобыть корень мандрагоры вполне осуществимым. Но не сейчас, сейчас — бумаги.

— Мик! — окликнул я подручного. — Будь любезен, принеси кипятка.

Микаэль смерил меня пристальным взглядом, но ни о чем спрашивать не стал и спустился в таверну. Чайником он ограничиваться не стал и притащил закопченную кастрюльку. Отлил кипятка в заполненный холодной водой таз, остатками поделился со мной.

— Что рассказал маркиз? — спросил маэстро, достав помазок и бритву. — У сеньора Ранита вчера был такой вид, будто геморрой обострился.

Я начал отмерять в кастрюльку разные травы и попутно ввел в курс дела маэстро Салазара. Тот слушал молча, лишь когда избавился от жесткой щетины и вытер лицо полотенцем, хмуро спросил:

— И ты ему поверил?

— Святые небеса! — страдальчески поморщился я. — Хотел бы я счесть это бредом сумасшедшего, но нет — поверил. Вся эта истерия с солнцепоклонниками играет на руку императору, а репутация у маркиза такова, что в случае разоблачения его сделали бы козлом отпущения без малейшего труда.

— Ну да, ну да, — покивал маэстро Салазар. — Но ты ведь понимаешь, что вице-канцлер этого так не оставит и попытается начать свою игру?

— Было бы странно, если б он не попробовал, — вздохнул я. — В любом случае Молот взял время на раздумье, встречаюсь с ним завтра.

— Знаешь, Филипп, — задумчиво пробормотал Микаэль, — не думал, что когда-нибудь это скажу, но попытайся разобраться с заданием кардинала. Сдается мне, в скором времени нам не помешает убежище на том берегу реки.

— Не каркай!

— Не помешает — не помешает! — повторил бретер, предупредил: — Если понадоблюсь, буду внизу, — и вышел за дверь.

А я наклонил кастрюльку и наполнил кружку настоем, постаравшись не напустить в нее травы, сделал осторожный глоток и с тяжким вздохом распустил узел бечевки. Увы и ах, но замечание Микаэля было отнюдь не лишено смысла. По всему выходило, что империя вступала в эпоху перемен, и едва ли они несли простому люду спокойствие и процветание, ибо, как известно, всякое действие неизбежно встречает противодействие, и светлейшему государю точно не удастся добиться своего, не отправив перед тем недовольных на плаху.

Впрочем, скудность моих представлений о целях и мотивах светлейшего государя низводила любой анализ ситуации до уровня гадания на кофейной гуще, посему я бросил это неблагодарное занятие и принялся разбирать принесенные посланцем кардинала бумаги, к превеликому сожалению, по большей части для моих целей совершенно бесполезные.

В основе своей это были копии свидетельских показаний, протоколов осмотра бывших святых мест и служебные записи из канцелярий епископов, на чьих землях приключились столь невероятные и противоестественные метаморфозы. Работа агентами Канцелярии высшего провидения была проведена просто колоссальная, но единственное, что я мог почерпнуть из этих бумаг, — это даты и кое-какие подробности произошедшего.

Как и сказал кардинал Роган, за последний месяц святости лишились три места, все — в нескольких днях пути от столицы. Первое несчастье приключилось с лесной поляной, прозванной местными кметами Ясным лугом, и особого ажиотажа это событие не вызвало. Слишком далеко то место находилось от оживленных путей, туда и паломники никогда не заглядывали, за исключением некоторого числа жителей окрестных деревень. Но вот при пещере святого Витольда был обустроен одноименный монастырь, и его настоятель не пустил ситуацию на самотек, а дошел до самого епископа. Но время было потеряно, и никаких следов ритуала присланным для ведения следствия каноникам обнаружить не удалось.