Рутинная работа

Я сам был не в себе, я был на грани безумия. Как я вообще могу судить, кого бы то ни было? Есть компетентный врач, который настаивает на полной проверке, и есть начальник экспедиции, который настаивает на том, что Селиванов просто растерялся в тяжелой ситуации. Это в их компетенции, вот пусть они и разбираются.

Сам того не замечая я уснул, только спал я на самой грани между реальностью и сном. Я слушал, как за стенкой что-то делает Перес. Пару раз он, кажется, заглядывал ко мне, но не подходил. Кто-то постоянно ходил по коридору туда-сюда, наверно ребята приходили проведывать Селиванова или просто поговорить с Пересом. Во сне я чувствовал тот самый запах больницы, которого нет ни в одном другом помещении. Но я не мог проснуться, тело меня не слушалось я даже не мог открыть глаза, хотя было вполне комфортно поэтому я совсем не переживал, возможно это какой-то побочный эффект тех лекарств, что мне давали.

7

Утром ко мне довольно бесцеремонно ворвался Перес. Врубил на полную свет, и скинул с меня одеяло. Без каких-либо прелюдий он снял повязку и начал осматривать мою ногу.

– Доброе утро. – Сказал я еще не в силах открыть глаза.

– Доброе, доброе. Как спалось?

– Нормально. Только слегка беспокоило, что кто-то по коридору все время шастал.

– Никого здесь не было, я всю ночь спал в соседней комнате.

– Странно я мне казалось кто-то ходит. Может Селиванов?

– Он в своей каюте спит. Вряд ли бы он решился посреди ночи прийти.

– Так это мне снилось?

– Что конкретно? – Перес замер держа какой-то инструмент над моим коленом.

– Мне казалось, что я лежу на этой кушетке и не могу пошевелиться. И кто-то по коридору около палаты ходит. Не страшный сон, просто странный.

– А-а-а, – протянул Перес и вернулся к моему колену. – Это седативное. Я тебе столько всего вколол, что это нормально.

– Ну и на том ладно. – Я немного заволновался из-за этой заминки. Но утаивать от Переса ничего не собирался, вдруг у меня все-таки прохудилась крыша, а ребят доводить до беды я вовсе не хотел.

– Ну ка, подними веки! – повелительно сказал Перес, что я и сделал.

– Да, дружочек. Печень ты себе обезболивающим сильно подпортил. Сейчас еще кровь возьму. А то вчера у тебя по венам что-то странное текло. – Он перевязал жгутом мне руку.

– Что-то странное?

– Не паникуй, просто показатели очень странные были. Это нормально в твоей ситуации, думаю, сегодня уже будет ясно, что там, да как.

Пока Перес набирал три пробирки с кровью мы молчали. Но это была неловкая тишина, мы оба хотели заговорить и оба об одном и том же. Но оба при этом не решались. Наконец Перес не выдержал.

– Что думаешь?

– Знаешь, если честно думаю, он заливает.

– На счет чего именно?

– На счет того, что панели перепутал.

– Хмм…

– Ты слышал стартовый зуммер? Он орет так, что паралитики встают с инвалидных кресел, чтобы его выключить. И он его не слышал?

– А если он сломан?

– По всей станции? Четыре независимых системы?

– Да знаю я, – Перес поднял руки в перчатках, в правой руке у него был бинт, видимо процедура подходит к концу. – Просто никак не могу в толк взять. Зачем он это сделал?

– А Фрам что говорит?

– Говорит, что Селиванов услышал зуммер и решил, что это резервная система жизнеобеспечения ругается.

– Там другой зуммер.

– И это я знаю! И Фрам знает! А Селиванов ничего толком не говорит. Ох, ну и беда, что делать?

– Не могу тут советовать, ты мой шлем видел?

– Да, это ведь это я его немного «потерял». Так пару уколов в плечо. Снотворного вколоть?

– Хватит, может без него удастся нормально поспать. А то с этим странным сном устал, будто работал. Что Фрам то предлагает?

– Списать на Землю. А там он при поступлении на работу и так пройдет медкомиссию.

– Разумно.

– Ага, а если они что-то найдут? Так в обращении к агентству и напишут: «Ребята с Япета год назад списали на Землю человека, которому вообще летать нельзя». Глупо?

– А если здоров?

– То, какие оправдания этой ошибки? Надо, чтобы он кого-то угробил, прежде чем мы забеспокоимся? А если он опасен? А мы его отпустим, доверим людские жизни. Я и Фрама понимаю, они с Селивановым полжизни вместе проработали. Тяжело верить в то, что хороший друг может так облажаться.

Я так, когда на орбите Венеры работал, у нас парень перчатку в открытом космосе потерял. Парень хороший, дружили крепко с ним. Ты же знаешь, не очень я верю во все эти вещи с копанием в мозгах. Я с ним поговорил по протоколу, мол, не беспокоит его что-то, нет ли проблем у родных и так далее. Скорее смеялись, когда общались, чем серьезно к этому отнеслись. Даже не екнуло у меня в душе ничего. Ну, свалилась перчатка, с кем не бывает? А на следующей смене он шлем снял прямо в космосе. Все хорошо у него было, дома маленький сынишка ждал, здоров был как бык, никто и не понял что случилось. Только про мужчину какого-то сказал…

– Мужика?