RUтопия

В своей потенции это великая культура, которая не вмещается целиком ни в американскую, ни в российскую традицию, а принадлежит каким-то фантастическим культурам будущего, вроде той Амероссии, которая изображается в романе Вл. Набокова «Ада». Русско-американская культура не сводима к своим раздельным составляющим, но перерастает их, как крона, в которой далеко разошедшиеся ветви когда-то единого индо-европейского древа будут заново сплетаться, узнавать свое родство, подобно тому, как смутно узнается родство индо-европейских корней в русском «сам» и английском «same». Единые по своим глубочайшим корням, эти культуры могут оказаться едиными и по своим дальним побегам и ответвлениям, и русско-американская культура может быть одним из предвестий, прообразов такого будущего единства.

Когда я думаю о русском американце, мне представляется образ интеллектуальной и эмоциональной широты, которая могла бы сочетать в себе аналитическую тонкость и практичность американского ума и синтетические наклонности, мистическую одаренность русской души. Сочетать российскую культуру задумчивой меланхолии, сердечной тоски, светлой печали, — и американскую культуру мужественного оптимизма, деятельного участия и сострадания, веры в себя и в других…

Именно на этом «Беринговом мосту» произойдет символическое рукопожатие Семена Дежнева и Джека Лондона. Те, кто часто вспоминает киплинговские строки «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись», почему-то забывают пророческий финал этого стихотворения:

Но нет Востока, и Запада нет,
Что значит племя, родина, род,
Когда сильный с сильным плечом к плечу
У края земли встает?

3.3. Сибирская Европа

Европа — не географическое, а воображаемое пространство.

Ульрих Бек. Что такое глобализация?

Сибирь потенциально могла бы стать русским Новым Светом. Хотя миссию «русского Колумба» зачастую приписывают Ермаку, зауральские земли были известны на Руси задолго до 1581 года. Это было поистине грандиозное событие мировой истории, когда вольные русские люди, прежде всего новгородцы, поморы, казаки совершили великий географический подвиг, пройдя на кочах и лодках, пешком и на лыжах, оленях и собаках свыше семи тысяч километров по арктическим морям, тайге и тундре, открыв такие крупнейшие сибирские реки, как Обь, Енисей, Лену и Амур. Мир узнал о гигантской и богатейшей стране, в полтора раза превосходящей по размерам всю Европу (вместе с доуральской Россией).

Лидер движения сибирских областников Григорий Потанин считал Сибирь по преимуществу продуктом вольнонародной колонизации, которую российское государство впоследствии утилизировало и регламентировало. Есть некий мрачный символизм в том, что легендарный Ермак, «поклонившийся царю Сибирью», утонул в Иртыше именно под тяжестью дареных царских доспехов.

Со времени освоения Сибири идеи ее превращения в суверенный Новый Свет бродили там неоднократно. Но воплотить эту утопию, увы, не удалось. Политически это неформальное движение было запрещено в 1865 году, после того как полиция при обыске в Омском кадетском корпусе изъяла у одного из его воспитанников прокламацию «Патриотам Сибири». Там, в частности говорилось: