RUтопия

Прямое сочетание и взаимосвязь «первичного» и «четвертичного» секторов означает кардинальный пересмотр инвестиционной политики. Пока основная часть прибыли от экспорта сырья направляется в неэффективные рутинные производства «вторичного сектора» — российская экономика по-прежнему будет «зависать» на индустриальной стадии. И напротив, фундаментальный перенос инвестиционного внимания на «четвертичный сектор» способен на новом витке существенно поднять и сам «первичный», для которого будут разработаны новейшие, имиджевые технологии позиционирования его продукции на мировом рынке.

Столь же перспективное «совмещение несовместимого» выражается и в эволюции самой политической власти в эпоху постмодерна. В современной российской регионалистике (см. например проекты Центра стратегических разработок «Северо-Запад» и др.) описана неизбежная перспектива трансформации административных регионов в культурно-экономические. Если главным ресурсом административного этапа было централизованное руководство практически всей жизнедеятельностью региона, то автономные субъекты отношений культурно-экономической эпохи предпочитают сетевое самоуправление. Эта трансформация происходит вследствие того, что сугубо административное управление, основанное на «догоняющем» решении текущих проблем, уже в принципе не в состоянии угнаться за сложностью современной экономики. При этом культурно-экономическая организация не заменяет административную, а «надстраивается» над ней, «переформатируя», или даже создавая вновь стратегические основы политики регионов.

Технологическим основанием для становления этой сетевой структуры служит стремительное развитие интернета, подключение к которому в начале XXI века становится аналогом открытия окружающего мира античными эллинами. Любопытно, что в инновационных кругах российских сетевых деятелей уже существует проект именно с таким названием — ЭЛЛИН, расшифровывающийся как «Электрические Линии Интернета» и нацеленный на максимальное расширение и удешевление технологии сетевых коммуникаций. Политолог Сергей Шилов, анализируя этот проект, говорит, что «его название весьма неслучайно фиксирует «древнегреческую природу» европейского разума, время расцвета науки, философии, демократии, определившее судьбу интеллектуальной Европы».

На основе развития сетевых отношений кристаллизуется новый «субъект утопии», который постепенно сменяет административно-централистскую элиту. Мифология этого субъекта (Китеж, Беловодье и т. д.) первоначально возникает виртуально, но затем все более просачивается в «реальную реальность». Главным препятствием для новых утопистов становится бюрократическая структура «Третьеримской империи», которая экономически зависит от предыдущей, индустриальной стадии и потому старается всемерно затормозить социальную динамику. Новые технологии и связанные с ними новые социальные формы с исторической неизбежностью кладут конец господству распределительной бюрократии, основанному на ее привилегиях в сфере информации и управления.

Владислав Иноземцев приводит печальные примеры российского «социального тромба» на фоне естественной динамики в других странах:

Эпоха постмодернити характерна тем, что не только большинство людей в социальной иерархии не властно над своим будущим, но не властна и сама элита! В России же одна и та же элита на протяжении многих лет властвует и контролирует все на свете. А в западном мире элита крайне подвижна, там все меняется исключительно быстро. Посмотрите на директорат крупнейших корпораций — в течение 5–6 лет там уже никого нет из бывших руководителей. Они взлетают и исчезают буквально за несколько лет. Потому что все меняется — спрос, условия, обстоятельства, что-то придумывается, открывается, изобретается, ненужное уходит. Это действительно во многом неуправляемые, по большому счету бесконтрольные процессы. Это «жизнь в автоматическом режиме». А когда все назначения идут из Кремля, а инвестиционные программы для «Газпрома» утверждает Кабинет министров, то это означает тотальный, повсеместный контроль.