RUтопия

Но помимо этого преображения Земли, северяне вновь осмыслят и традиционное значение эллинского слова «Космос». Основной доктриной сверхновой эры станет, вероятно, космополитика. Не в модернистском смысле самоцельного смешения земных народов, а как «гиперборейское» открытие иных планет и миров.

3.8. Новая Гардарика

Передача началась с показа одного из новых спиральных городов северного жилого пояса… Они строились в особо удобных для жизни местах, где сосредоточивалось обслуживание автоматических заводов, пояса которых, чередуясь с кольцами рощ и лугов, окружали город, обязательно выходивший на море или большое озеро.

Иван Ефремов. Туманность Андромеды

Города-государства Руси представляли собой прямой аналог сети античных эллинских полисов, с их многополярностью и внутренним самоуправлением. Николай Карамзин неслучайно сравнивал новгородцев с «народом афинским».

Автор книги «Исландские викингские саги о северной Руси» Галина Глазырина подчеркивает, что в то время существовала «северная конфедерация племен», т. е. это сообщество не было узкоэтническим, как ныне трактуют «русскость» некоторые националисты. Викинги называли северные русские земли Гардарикой — «страной городов». И Новгород был из них лишь «первым среди равных».

Ныне, с развитием процессов глокализации (→ 1–8), становится все более ясным, что эта великая история (сама выглядящая с позиций официальной историографии как «утопия») не завершена, но всего лишь отложена. Однако ее продолжение требует не реставрации, но принципиально иных, сверхсовременных форм.

Частичным продолжением истории Гардарики была уже Петровская эпоха, когда возникло много новых северных городов, самым значимым из которых стал, конечно, Санкт-Петербург, преемствовавший новгородскую традицию на новом этапе. Более того, Санкт-Петербург как «ремейк» западных городов по своему архитектурному великолепию во многом даже превзошел «оригиналы». Таким образом, постмодернизм как культурная стратегия в России насчитывает уже не одно столетие.

Однако в ситуации постиндустриального общества потребность в тотальной «мегаполисной» концентрации всех ресурсов все более исчезает. Сетевую «глобальную деревню», предсказанную Маршаллом Маклюэном, следует понимать и в более прямом смысле — как процесс постепенной дезурбанизации, вполне наблюдаемый уже в развитых странах, где многие деятели сетевого общества предпочитают жить и работать в небольших городах, «поближе к природе». И хотя для Северной России Петербург еще надолго сохранит свое культурное и технологическое лидерство, но активное историческое творчество новой Гардарики сосредоточится уже в сети новых малых городов, которая символически протянется от балтийского Славска (возможной столицы Северославии (→ 3–4)) до староверческого Николаевска на Аляске (→ 3–2). Связать же между собой эту сеть вполне способен струнный транспорт Юницкого[84] — гораздо более эффективная, скоростная и экологически чистая технология, чем железнодорожное и автомобильное сообщение.

Американский теоретик «социальной экологии» Мюррей Букчин мотивирует перспективу появления малых городов весьма актуальными доводами: