Ружьё

— Ага, Федя. Ну что, вот и второй день отработал. Я за ночь одно понял. Я ведь ночью много думаю. Как усилить наши продажи, нашу стратегию. Одно дело, кода единственный человек с ружьем. Но тут появляется другой и срезает первого. Вроде как Чеховское ружье настоящее не у тебя, а у нее. Такая вот драма. Ну ты уже в курсе. А мы глянули со стороны — просто огонь. Джей домой идет посреди дня, у него весь склад купили — и оружие, и выпечку, и сувенирку. Странно, что толчок не забрали. И еще люди набежали, требуют поставок. Завтра эта девка постоит на новом объекте, наверное. Ты бы ее резюме прочитал! Такое дно, что ты по сравнению с ней граф Толстой во всех отношениях. Если ты знаешь, кто это. Ну должен же, ЮФУ как-никак. И вышла, кстати, за десятку на смену. И чуть меня там не облобызала всего, кода я ей сумму назвал. К завтра я и ей чего придумаю, ведь нужно разнообразие в промо, а то люди заскучают. Может она сама в себя стрельнет, а? За тридцатку твою, думаю, она еще и танцевать потом будет от радости, без ноги или еще чего. Твоя однокашница почти, прикинь, Оксана Р, по образованию журналюжка. Эх, кому я это всё говорю, Федь, ты выглядишь просто как говно. И воняешь. Федя? Федь? Что, всё? Ну, ладно. Пойду, у нас там заказ интересный — топоры, кредиты, как-то все это нужно увязать да и продавать.

Позднее в офисе.

Юлия вышла из кабинета Александра Павловича, оправляя платье и поехавшую прическу. Дооформила накладную на вывоз материалов, написала дуре Элле, чтобы завтра принесла на утреннее совещание что-нибудь внятное по проектам. На стульчике в приемной сидела Оксана, допивала кофе из стаканчика и собиралась домой. Юлия искоса глянула на нее. Ну что за мразь? Кода-то, может всего пару лет назад, была, видно, симпотной, но потом всё прошло, все размокло. С белой яблоньки как дым. Есть такая притча, какой-то молодой кабель был влюблен в такую вот симпотную соску, а ее притравил мудрец и давал ей слабительное вместо лекарства. И вот вся красота той девки очень быстро излилась в горшок. Мудрец приводит к ней упомянутого парня и спрашивает, ну что, парень, любишь ли ты вот это, что теперь лежит перед тобой на кровати, зеленая кожа да кости. А тот — нет, это нет, это мне не нравится. А мудрец ему сообщает, что вот, любил ты мясо и всё такое, а не саму эту лань. Это не любовь, братан. А тот — а ведь точно, спасибо за такой подгон мудрости. Оксану, наверное, тоже что-то выдоило, заметно раньше срока. Интересно, кто-нибудь сделал из этого мудрый вывод, просветлел хоть по бокам? Сколько ей там лет? А поставь их, Юлю и эту Оксану, рядом — натурально богиня и выдра, хотя Юля старше. Юле было приятно об этом всём думать. Она погасила комп, встала и с алмазной улыбкой подошла к девушке.

— Ну что, Оксанка, первый день просто пушка. Ты красотка. Давай мы с тобой прокатимся в какой-нибудь бутик, празднично тебя приоденем, а потом в клубец, хорошенько оттянемся. Или наоборот — в спа, массаж, что-нибудь медитативное.

— Ой, Юлия, я… Ну как, у меня и денег не особо, и дома ждут.

— Оксана, живем один день, так лично себе говорю и тебе вот скажу. По поводу бабла — потом отдашь, если что. Ты вон как начнешь сейчас жечь, забогатеешь, сама меня станешь угощать, подружка. Давай, надо разлечься, отпраздновать, познакомиться поближе. Сегодня твой день.

Оксана смотрела на Юлю и видела богиню. Стройную, властную, одетую неброско, но максимально со вкусом. Тигрица. Богиня. Она может всё. Оксана ощутила странный жар, о котором уже и думать забыла. А когда-то она и сама чувствовала себя как-то так, как Юлия, и тоже была хороша собой, но всё куда-то унеслось, забылось, утонуло в уродливых свитерах и штанах, немытых волосах, в беготне и попытках выжить. Юлия зовет ее потусить вместе. Вместе! Нельзя отказываться. И не хочется отказываться. Позвонит нетрезвому уже Павлу и скажет, что сегодня будет поздно, останется еще подзаработать. Если дозвонится до него, конечно. Да и ладно. Вообще, будь что будет. Похер. Сегодня, наконец, ее день. Так говорит богиня. И в кармане целых пятнадцать тысяч за день — десятка и пятерка премии. Так, глядишь, она и не вернется однажды к Паше, в то место, которое и на жилье не очень похоже. Станет классной, красоткой, снова станет красоткой. Жизнь налаживается, господи, жизнь-то налаживается. Ее Чеховское ружье, наконец, выстрелило.

Эпилог, необязательный к прочтению