Ружья еретиков

К вечеру следующего дня Еретик успел неоднократно пожалеть о своем выступлении в кабинете у Старика. Много патетики. Много самоуверенности. Теперь много многозначительных взглядов старшины и исполненных надежды взглядов профессора Шеклу. Китт изнемогал от стыда. Какого черта он взял на себя такую ответственность? Он же в жизни никогда не ловил преступников. Как это делается вообще? Мысль взять в казенной библиотеке пару детективных романов и на этой основе провести блестящее расследование Китт отверг сразу, хоть и с большим сожалением.

Что мы имеем. Информация? Никакой. Подозрения? Никаких. Еретик еще раз перечитал личные дела каждого из сотрудников. Вопреки его надеждам, ни в одной папке не появилось записи «патологически склонен поганить результаты собственной работы». Каждый халатик на Зоне 15 был проверен и перепроверен при поступлении, результаты ментограмм прилагались. Прогнать каждого через полиграф? После одного нашумевшего на весь континент романа о шпионах, где автор, не страшась разбирательств с ИРУ, давал реально работающие техники из арсенала разведки, не умеет обманывать «детектор лжи» только ленивый. Или неграмотный. Китт и сам практиковал это ради интереса. Получалось безукоризненно — оператор полиграфа четко видел на ленте, выползающей из аппарата, что Китт страдающая ожирением пожилая дама, любительница тяжелых наркотиков, кошечек и мыльных опер… Конечно, халатики в основном очень увлеченные, а значит, наивные в социальных вопросах люди. Но если всех записать на проверку, тогда точно не избежать вопросов, подозрений, а то и паники. Ладно. Полиграф — это крайний случай.

Не важно. Информация? По-прежнему никакой. Подозрения? Все еще никаких. Идеи? Начисто отсутствуют. А Шеклу смотрит на Еретика как на спасителя. Масскаракш, кто тянул Китта за язык?

Следующие сутки Китт позорно прятался от Шеклу и его немых вопросов «как идет расследование, господин лейтенант?» в собственном кабинете и не брал трубку телефона. Сообразив к вечеру, что у Шеклу по расписанию «ковер» в Административном комплексе, Еретик решился выползти из логова. Во время внеурочного сеанса Китт был в комнате для наблюдения за добровольцами. Вполглаза смотрел на рыдающих под облучением добровольцев. Вполуха слушал болтовню техников.

— А все ж таки гаже депрессии нет ничего. Черное излучение, злое… — морщился один. — Вон как убиваются.

— Все в человеке изначально есть, и депрессия эта тоже, — возражал другой.

— Да, человек такая скотина, в нем чего только нету.

— Был у нас кладовщик, — принялся рассказывать еще кто-то, кого Еретик не видел, — работал несколько лет, все на полную ставку. А тут что-то кадрам взбрело в голову, взяли еще одного кладовщика. Так первый-то возьми и невзлюби его, второго. То одну ему гадость сделает, то другую. Доказывает, значит, что ты тут никто, звать тебя никак и работаешь ты паршиво. А я, мол, тут сто лет уже, и справлялся, стало быть, ты здесь лишний. А казалось бы — кладовые они и есть кладовые. Так что человеческое естество — штука сложная…

И тут Еретика осенило. Все составляющие загадки вдруг встали на свое место, и ответ оказался близок и очевиден. Конечно, глупо вот так набрасываться на первую попавшуюся идею, но за отсутствием не то что лучших, а хоть каких-либо иных…

Китт, ни слова не говоря, встал из-за пульта и направился в кабинет Шеклу.

— Я знаю, кто Призрак, — уверенно сообщил он с порога. — Скоро все проблемы в лаборатории будут решены, профессор.

«Вранье, — сказал сам себе Еретик, — ничего я не знаю. Но на какое-то время Старик перестанет пронзать меня взглядами. Невыносимо быть чьей-либо последней надеждой, гораздо невыносимее, чем лгать…»

— Кто же это?

Еретик хотел было выдержать драматическую паузу, как в детективных фильмах, но передумал и сказал сразу:

— Доктор Фешсу.

— Еретик, вы сошли с ума, — Шеклу устало потер лицо ладонями.

— Опять сошел?

— Опять сошли. Доктор Фешсу занимается излучением с самого начала. Можно сказать, он основоположник исследования в целом, еще со времен ИИОО.

— Именно поэтому я и уверен, что это он, — ответил Китт. — Родоначальник изучения A-волн он, а руководитель лаборатории — вы. Это похоже на научную ревность, профессор. Зачем бы иначе он рвался сюда, на Зону 15. Он ведь физик-ядерщик, что ему до этих добровольцев с гимнами, казалось бы? Но он чувствует свою причастность к исследованию. Он знает, что это его тема, которую захватили вы.

— Но он же никогда не говорил об этом…

— А что он должен был сказать? — удивился Еретик. — «Профессор, верните мне мое исследование, а то я вам его загублю»? Он хочет показать вам и всем остальным, что вы не справляетесь с процессом. Что у вас все не так — пропадают отчеты, теряются приказы, результаты недостоверны. Может быть, он и сам не до конца понимает, что делает и зачем. Я сталкивался с таким поведением и знаю, как это бывает, профессор.

— Это чудовищно… Это невозможно… — Шеклу помолчал. — Но логично, сейчас я вижу, как пропадают некие лакуны, неясности в его поведении… Что вы намереваетесь сделать?