Ружья еретиков

— Нет, я помню, — просто ответил Ким и без паузы проговорил: — Очень жалко Хрега. Как думаете, лейтенант Китт, он сможет спастись?

— Не сможет, Ким. Никто, кто там остался, не выжил. Если даже кто-то уцелел при нападении, то в любом случае Зона 15 уже, должно быть, затоплена.

— Но там же эти желтые ящики через каждые пятнадцать метров, — Ким перестал жмуриться, повернулся на бок и приподнялся на локте, разглядывая Еретика. — Хрег может добыть акваланг, даже несколько аквалангов, если захочет, выплыть через наш или соседний шлюз и подняться на поверхность.

Еретику не хотелось отвечать, но будет правильно расставить все по местам, чтобы у паренька не было иллюзий:

— Нет, Ким. Я думаю, Хрег погиб в ту самую минуту, что мы отчалили. Я говорил с ним, пока мы не отвалили и не прекратилась связь. Там была стрельба, значит, штурмующие добрались до пультовой. И до Хрега.

У Кима сделались такие глаза, что Еретик засомневался, действительно ли нужно было говорить все это. Кто он такой, чтобы лишать мальчика надежды?

«Это не надежда! — мысленно одернул Чейз себя. — Эти ящики — это всего лишь иллюзия, бессмысленные умозаключения. Никакой пользы они ему не принесут. Впрочем, и правда пользы не приносит… Может, было бы лучше, если бы он считал, что старшина жив. Что он спасся и переведен на другой объект. Кто у него есть, кроме старшины? Ни семьи, ни друзей, ни коллег теперь… Еретик, ты идиот…»

— Он погиб, как герой, Ким, — сказал Еретик, вовсе не уверенный, что мальчишку эта информация утешит. — Он исполнял свой долг до конца, как ему и подобало.

— Его долг был умереть в коридоре Зоны? Или ему подобало захлебнуться? — голос Кима звучал не то плаксиво, не то издевательски. — И он ради этого жил?!

— Прекрати истерику, Ким. Его долг был спасти важных сотрудников и материалы. Это он и сделал, он пожертвовал ради нас своей жизнью, а ты теперь пускаешь сопли. Будь мужчиной, Ким. Хрег погиб как герой, и тебе следует быть ему благодарным и гордиться его мужеством и его отвагой.

— А не имеет значения, кто как погиб, — Ким перевернулся на живот и уткнулся лбом в пол. — Не важно. Герой или трус… Умный, дурак… Все, кто умер на Зоне 15, в конечном итоге совершенно одинаково мертвы.

Еретик протянул руку и отвесил парню такой подзатыльник, что у того лязгнули зубы, а из носа закапала кровь.

— За что? — подскочил Ким, утираясь.

— Да, все, кто умер на Зоне 15, мертвы совершенно одинаково, тут ты прав, — Еретик чувствовал, что его несет, но остановиться не мог. — Но наше к ним отношение должно быть разным. Наша память о них должна быть разной. И если ты, зная, как он жил и как погиб, не делаешь для Хрега исключения, причисляя его к какой-то безликой массе трупов, если он как человек уже для тебя ничего не значит, то ты не достоин ни его дружбы, ни памяти о нем.

Носовое кровотечение удалось остановить только после всплытия. Первые минуты Еретик и Ким дышали настоящим воздухом и только потом сообразили, что надо выбираться из воды. Повезло, что всплыли близко к суше, а не посередине озера.

Одновременно с тем, как они открыли капсулу, неподалеку всплыла еще одна, и Еретик вдруг поверил, что там сейчас окажется старшина Унару со своими двумя автоматами и дурацкими шуточками, но капсула оказалась пустой. Все просто — с пульта Хрег отправил в плавание обе спасательные капсулы.

— У меня плохая свертываемость, — оправдывался Ким, когда Еретик помогал ему надеть спасательный жилет. — Всегда так было. Простите, что я там… Ну, в капсуле…

— Ничего. Я понимаю, — Еретик проверил, как держится жилет. — Плавать умеешь?

— Нет, конечно.

Старшина был прав, за все годы своей жизни лейтенант Китт действительно привык дышать. Можно даже сказать, пристрастился. Поэтому, когда Ким вдруг начал дергаться, хлебать воду и тянуть Еретика за собой, Еретик не раздумывал долго. Он развернул Кима к себе спиной, зажал его горло локтем и слегка притопил, чтобы парень не дергался.

Плыть с обездвиженным Кимом было проще, чем с Кимом, который впал в панику.

Вскоре оба они на карачках выползли на берег, отплевываясь и кашляя. Еретик схватил мальчишку за шиворот и отволок в подлесок. Там они стянули и спрятали жилеты.

Найдя возвышенность, Китт в бинокль осмотрел поверхность базы.

— Странно.

— Что странно? — сунулся под руку окончательно пришедший в себя Ким.

— Не вижу следов разрушений. Ни взрывов, ни тел… Но тела, предположим, могли утащить, а вот как они на базу проникли, если не выбили сначала наземную охрану?

— Дайте посмотреть, — попросил мальчишка, и Китт, подумав, передал бинокль.

— Может, газ? — предположил Ким.

— Может, и газ. А может, и предательство.

— Армия не могла нас предать, — уверенно сказал мальчишка, возвращая бинокль Еретику. — Я думаю, распылили что-то отравляющее.

— А все противогазы заранее диверсанты проткнули шилом? По одному? — серьезным тоном поинтересовался у Кима лейтенант. — Ладно, не наше дело, помочь уже не сможем, помешать тоже. Капсулу точно заметили, надо скорее выбираться в цивилизацию. Как себя чувствуешь? Сможешь идти?