Ружья и голод. Книга первая. Храмовник

Покои Его Святейшества были заставлены различной мебелью разного калибра – стеклянными журнальными столиками, металлическими этажерками, деревянными и пластиковыми тумбами, пуфами и прочей утварью.

«Похоже в свободное время, отдыхая от своих превосходительских дел, он вешает на дверь своей комнаты табличку «Магазин Господина Его Святейшества и Партнеры – все от готовальни до спального ложа. При предъявлении купона действуют скидка».

Боковую стену слева полностью занимал огромных размеров книжный шкаф, набитый всевозможными томами, свитками и фолиантами. Белфард заметил в этой коллекции парочку вполне себе запрещенных Храмовым Советом книг.

Обитель была больше кельи Белфарда примерно в пять раз. Все вокруг было завалено пергаментом, старыми газетами и дневниками. Ни одна поверхность мебели не была свободна, равно как и поверхность серого мраморного пола, так, что груды всей этой бумаги образовывали лабиринт – тропы для Превосходительства и его гостей в этом беспорядочном хаосе. Белфард ожидал здесь увидеть пустые блюда из-под пирожных и куриных окороков, но никак не груды литературных трудов и древние письмена.

Следом за Белфардом в комнату вошли Калавий и Превосходительство. Не смотря на всю свою грузность, на лице Его Святейшества не было и намека на испарину или одышку, несмотря на то, что они спустились на четыре лестничных пролета вниз. В который раз это удивило Белфарда.

Превосходительство указал на большой письменный стол из ольхи с косолапыми медными ножками. Все трое пробирались сквозь тонны различной макулатуры.

– Прошу, Белфард, присаживайся, – жестом пригласил Его Святейшество.

Белфард опустился в широкий стул с узкой мягкой спинкой. Только сейчас он заметил, что все еще вертит в руках рогатую корону, которую он не вернул одному из учителей, поскольку наречение в храмовники так и не состоялось. Она внезапно показалась ему очень знакомой. Белфард быстро бросил ее на стол, будто она была способна обжечь его руки.

– Ты голоден? Может быть воды? Или чего покрепче? – участливо обратился Превосходительство к Белфарду

– Что происходит и почему я здесь? – выпалил он в ответ.

– Всему свое время, мой господин, – остудил его пыл глава Ордена. – Всему свое время.

Калавий продолжал стоять, держась одной рукой за спинку стула, на котором сидел Белфард. Словно тот не хотел, чтобы Белфард смог сбежать. Он уловил переглядывания капеллана и Превосходительства, которые они пытались скрыть.

«Что эти двое задумали? Меня напрягает соседство с огнем и этими двоими. Как бы они не закинули мое тушку, как полено, в камин, если им не понравятся мои ответы на вопросы, которые обязательно последуют. Неужели Моран все-таки успел сделать какую-то гадость, из-за которой я сейчас здесь».

– Скажи мне, Белфард, что ты помнишь до того, как появился в этом замке? – начал Превосходительство.

– Ничего. Абсолютно, – честно ответил тот. – Меня нашел патруль преториев около восточного дозора, в одной одежде и без каких-либо документов.

– Ты помнишь этот момент? – с интересом спросил Превосходительство.

– Нет, об этом мне рассказали братья, – уверенно ответил Белфард. – Мое первое воспоминание здесь это лицо дока Хобла. Он определил, что я здоров, не имею мутаций, и что я обладатель гена бессмертия.

– Разумеется, – едва слышно произнес Его Святейшество.

– Что?

– Ничего. Продолжай.

– Продолжать особо нечего, – признался Белфард. – Меня переодели, подстригли, выдали одежду и отдали под опеку капеллана Калавия, которые первые два года меня иначе как дебилом не называл.

Превосходительство одарил Белфарда своим пронзительным взглядом.

– Дерзить ни к чему, здесь сейчас все твои друзья, – его голос тем не менее отдавал угрозой. – Видишь вон ту стопку бумаг слева? Это доносы на тебя, половина из которых вышли из-под пера твоего друга Морана, с которым ты имел честь сегодня проходить обряд Посвящения.

– Да я скорее подружусь с милой семейкой людоедов из Пустошей, чем с этим выродком, – выпалил Белфард.

– Который отныне твой брат, спину которого ты будешь прикрывать, даря Очищение всем тем, кто вздумал посягнуть на наш Путь, – гневно отозвался Калавий. – Твои речи лишь подтверждают слова, вложенные в каждый из доносов.

– Не горячись, капеллан, – спокойно возразил Превосходительство. – Белфард, ты кое-кого мне напоминаешь. И это говорит лишь о том, что многие вещи все еще остаются на своих местах.

В камине что-то громко щелкнуло с яркой вспышкой, осветив Калавия. Он не мигая смотрел в глаза Белфарда.

«Почему он смотрит на меня с таким страхом и ненавистью?».

– Вы назвали меня братом Морана, – Белфарду с трудом удалось отвести взгляд от капеллана. – Однако я не сделал Выбор, а значит не имею права, чтобы ко мне так обращались.