Ружья, микробы и сталь

И все-таки роль Китая была несоразмерно велика. К примеру, в Японии и Корее престиж китайской культуры до сих пор настолько высок, что Япония и не думает отказываться от своей заимствованной из Китая системы письменности, которая не слишком хорошо подходит для передачи японской речи, а Корея лишь недавно стала заменять громоздкую систему китайского происхождения на самостоятельно разработанный замечательный алфавит хангыль. Китайское письмо, не сдающее своих позиций в Японии и Корее в XX в., это не что иное, как осязаемое наследие китайского земледелия и животноводства, зародившихся почти 10 тысяч лет назад. Именно благодаря достижениям первых восточноазиатских аграриев Китай стал страной китайцев, а земли от Таиланда до (как мы увидим в следующей главе) острова Пасхи заселили их дальние родственники.

Глава 17. Моторная лодка до Полинезии

Для меня вся история островов Тихого океана воплощается в одном эпизоде моей биографии — случае, который произошел со мной и тремя моими спутниками в одном из магазинов столицы индонезийской Новой Гвинеи Джаяпуры. Спутников звали Ахмад, Вивор и Сауакари, а хозяина магазина — Пинь Ва. Ахмад, главный среди нас, был чиновником индонезийской администрации, на пару с которым мы устраивали экологическое обследование по заказу индонезийского правительства. Вивор и Сауакари были местными жителями, которых мы подрядили в помощники. Хотя Ахмад и отправился с нами в магазин, он никогда прежде не бывал в горных лесах Новой Гвинеи и не представлял, чем нужно запастись впрок. Результат получился забавным.

Когда мы все переступили порог магазина, Пинь Ва читал газету на китайском языке. Бросив взгляд на Вивора и Сауакари, он продолжил свое занятие, однако стоило ему заметить Ахмада, как газета была убрана под прилавок. Ахмад подошел к полке и взял с нее обух топора. Вивор и Сауакари, увидевшие, что он держит обух за лезвие, стали смеяться, после чего показали, как правильно взять топор и как проверить его остроту. Дальше Ахмад и Сауакари обратили внимание на босые ноги Вивора: широко расставленные пальцы говорили о том, что их хозяин никогда в жизни не носил обуви. Сауакари разыскал самые широкие из всех имевшихся в магазине ботинок и приставил их к ступням Вивора — когда оказалось, что они не влезут даже в эту обувь, у Ахмада, Сауакари и Пинь Ва случился приступ хохота. После этого Ахмад выбрал пластиковую расческу для своих прямых и жестких черных волос, но посмотрев на буйную кучерявую растительность на голове Вивора, передал расческу ему. Она мгновенно застряла в волосах и, когда Вивор стал ее вытаскивать, растеряла большую часть зубьев. Теперь смеялись уже все, включая самого Вивора. В ответ Вивор напомнил Ахмаду, чтобы тот закупил побольше риса, поскольку в горных деревнях они не купят никакой еды, кроме батата, а с бататом желудок Ахмада не справится, — последовал новый приступ веселья.

Несмотря на общий хохот, я чувствовал скрытое напряжение. Ахмад был яванцем, Пинь Ва — китайцем, Вивор происходил родом из новогвинейских гор, Сауакари — из прибрежных низин севера. Яванцы, преобладающее большинство в официальных органах Индонезии, представляли страну, которая аннексировала западную Новую Гвинею в 60-х г. XX в. и подавляла местное сопротивление с помощью бомб и автоматов. Позже, когда Ахмад решил остаться в городе и отпустить меня в лесную экспедицию втроем с Вивором и Сауакари, он объяснил это жестом: показал на свои прямые жесткие волосы, так отличавшие его от аборигенов, и добавил, что новогвинейцы убьют любого с такими волосами, если тот явится к ним без военного подкрепления.

Почему Пинь Ва убрал подальше свою газету? Потому что в Индонезии, включая новогвинейские провинции, ввоз печатной продукции на китайском языке официально запрещен, хотя большая часть торговли страны держится именно на китайских иммигрантах. Подспудный взаимный страх между экономически доминирующими китайцами и политически доминирующими яванцами выплеснулся наружу во время переворота 1966 г.: яванцы тогда устроили кровавую расправу над сотнями тысяч китайцев. Вивора и Сауакари, как и всех остальных новогвинейцев, объединяло неприятие индонезийской диктатуры, но разделяло взаимное презрение между их собственными этническими группами. Горцы считают обитателей прибрежных районов бездельниками-сагоедами, последние же уничижительно отзываются о первых как о тупых «большеголовых» — кличка, которая относится одновременно к их огромным шапкам курчавых волос и к их высокомерию. Когда позже мы разбили в лесу дальний лагерь, не прошло и пары дней, как Вивор с Сауакари чуть не накинулись друг на друга с топорами.