Рваные судьбы

Почти месяц пришлось ждать Вере с Юрой, пока дойдёт до них очередь, и они предстанут перед комиссарами.

– Что в коляске? – строго спросил офицер.

– Здесь мои вещи и немного детских, – ответила Вера и опустила глаза.

Офицер опустил взгляд на Верин заметно округлившийся животик и спросил:

– Паспорта были?

– Нет, – ответил Юра. – Когда нас сюда угнали, мне только исполнилось шестнадцать, и ей тоже, – он указал на Веру.

Офицер задал ещё несколько вопросов и затем отпустил их, выписав пропуск. Наконец, Вера и Юра были свободны.

Глава 12.

1.

В начале июня 1945 года Вера ступила на родную землю. Проехав Польшу и пол-Украины, поезд остановился в Киеве. Здесь надо было пересесть на Харьковский поезд, а там уже рукой подать до дома. С каждым днём Вера приближалась к родному краю. От волнения сердце начинало биться чаще, голову бросало в жар, холодело в животе. Что она увидит дома? И как встретит её родной Чугуев: радостными новостями или горестными известиями?

Вера сидела на киевском вокзале. Вокруг было очень шумно, сновали туда-сюда люди, толкались и налетали друг на друга. Каждый хотел поскорее попасть домой. Это пришёл из Германии очередной поезд с освобождёнными.

Вера спокойно сидела посреди царящего хаоса, сжимая одной рукой ручку коляски с вещами, а другой – пропуск, выписанный комиссаром. Снующие мимо люди и толкотня ничуть не донимали Веру. Ведь это были земляки, такие же свободные, как и она сама. Вера находилась сейчас в состоянии тупого счастья, лёгкого опьянения свободой. Она впервые за три года находилась среди своих, слышала родную речь и не боялась, что её могут арестовать или разоблачить. Непривычно было – не бояться и не опасаться. Вера и позабыла вовсе, как это – дышать свободно, полной грудью.

В мегафон приятный женский голос объявлял прибытие и отбытие поездов, произнося объявления на родном языке. Вера заслушивалась и грелась в знакомых, милых сердцу звуках. В один момент всё отошло в прошлое: и война, и близость гибели, и страх, и неволя, и чужбина. Всё казалось теперь сном, страшным, долгим сном, от которого она, наконец, пробудилась.

Вера вздохнула с облегчением.

«Теперь бы скорее до дома добраться, – подумала она. – Да Раечка поскорее бы возвращалась».

Вернулся Юра. Он узнал, на какую платформу надо было идти, и теперь пришёл забрать Веру с вещами. Они стали с трудом пробираться среди людей.

Наконец, они достигли цели. Через некоторое время подали Харьковский поезд. И тут начался сущий кошмар. Люди устроили давку и толкотню, пытаясь раньше других попасть внутрь вагонов и занять сидячие места. Со всех сторон кричали и визжали. Юра яростно работал руками и локтями, пытаясь, с одной стороны, защитить беременную Веру от грубой давки, и с другой стороны, подтолкнуть её к дверям вагона. Наконец, ему это удалось, и Вера с трудом поднялась по ступенькам, а Юра подал ей коляску.

– Иди, занимай места! – кричал ей Юра.

– Нет, только с тобой! – кричала в ответ Вера, вытаращив глаза от страха потерять из вида Юру.

Она с ужасом заметила, что его начали оттеснять от входа.

– Да, пустите вы! Там моя жена! – заорал Юра прямо в ухо чересчур активному пассажиру, который локтями оттеснял его в бок. На секунду тот замешкался, и Юра протолпился обратно и вскочил по ступенькам в вагон.

Вера с облегчением вздохнула.

Они успели также занять два сидячих места. Это была несказанная удача. Людей набился полный вагон. Никто не хотел лишний день провести в ожидании следующего поезда. Все стремились как можно быстрее попасть домой. И неважно, сидя удобно или стоя в душном вагоне почти двенадцать часов.

2.

Ранним утром следующего дня Вера с Юрой были уже в Харькове. Там они пересели на Чугуевский поезд, и уже через час сошли на чугуевском вокзале.

Вера была словно во сне. Она видела родные места и не могла поверить, что она снова здесь. Сердце стучало в груди от волнения, голова ничего не соображала. Ей хотелось обойти весь Чугуев, все знакомые и незнакомые места, чтобы убедиться – она, наконец, дома. Но это будет позже. Сейчас – скорее к себе домой, в родной переулок. Домой!

Вера сжала руку Юры и несмело шагнула вперёд.

– Нам туда, направо? – спросил Юра.

Вера молча закивала. Юра взял её за руку и твёрдо зашагал по улице, второй рукой толкая перед собой детскую коляску. Вера семенила рядом, поддерживая свободной рукой свой живот.

Пройдя до конца привокзальную улицу, прямо с неё, никуда не сворачивая, они вошли в узкий переулок Добролюбова. Вера выдернула свою руку из Юриной и остановилась. Юра оглянулся.

– Ну, чего ты? – ласково спросил он. – Идём.

Вера никак не могла решиться. Она видела вокруг полуразрушенные дома, которые кое-как отстраивались. Некоторые были разрушены полностью и не подлежали ремонту. Вера боялась увидеть подобную картину и в своём дворе.

Наконец, она решилась. Тихо, на самых носочках, почти не дыша, она прошла соседские дворы и подошла к родному забору. Между слив и яблонь стоял целый и невредимый дом, а в глубине двора виднелась хатёнка. Вера глазам своим не могла поверить. Всё было на месте, так же, как и до войны.