Рыба фугу по-русски

Так, на буксире Ангелина вернулась в город.

Надо же было такому случиться: Голубев привел ее именно в тот японский ресторан, где она накануне ужинала с Анатолием. Несмотря на грязевой камуфляж, швейцар опознал и машину, и неуклюжую хозяйку. Он попытался что-то шепнуть респектабельному клиенту, но Голубев предупреждающе поднял указательный палец и на корню пресек наушничество.

Ангелина не переставала удивляться. Без жалоб, без шума, без суеты Голубев выручил женщину из беды, тогда когда любой другой на его месте сложил бы из матерных слов трехэтажный особняк. Как случилось так, что он оказался в нужное время в нужном месте… Как?!

Только в ресторане до нее, наконец-то, дошло: Голубев не мог случайно очутиться возле лужи. У Ангелины блеснула догадка, что он тоже ехал к отцу Константину…

Официантки выстроились, как на параде. Ангелину покоробило: неужели ему льстит подобострастное внимание, купленное за щедрые чаевые. А Голубев опять показал себя с неожиданной стороны: он не дал даме меню и сам заказал блюда. Ангелина боролась с раздирающими ее гордыней, кричащей, что нужно немедленно уйти, и голодом, агитирующим за сытный ужин.

Неизвестно, чем бы закончилась борьба, но к столу доставили букет орхидей, украшенных высушенными экзотическими бабочками и стрекозами. Орхидеи обрамлялись блестящей гофрированной юбочкой, и были упакованы в прозрачную пленку.

— Вы любите орхидеи? — спросил Голубев, распоряжаясь, чтобы цветы поместили в вазу с водой.

— Они красивые, но совсем не пахнут, будто неживые, — ответила Ангелина.

— Значит, у вас есть человек, который дарит вам цветы, — логика Голубева обескураживала. — Если женщине не дарят цветов, она радуется любому букету.

На секунду Ангелина опешила, но решив, что терять нечего, рубанула с плеча:

— Как вы узнали, что моя машина застряла? Вас отец Константин предупредил?

— Какой отец Константин?.. Моего отца зовут Андрей Михайлович, да вы с ним познакомились сегодня. А о том, что вы неудачно форсировали лужу, я не знал. — Официантки накрыли на стол. — Ангелина, давайте выпьем сакэ, — он подал ей маленькую фарфоровую пиалу. — Сегодня у меня был очень трудный день, но вы, сами того не желая, помогли разрешить мою главную проблему — уговорить родителей переехать ко мне. Наконец-то они согласились, пока, правда, не навсегда, а только на зиму, но и это уже победа. Я же оставляю в покое их драгоценный дом, где они будут жить летом.

— Я за вас рада, но вы отклонились от ответа на мой вопрос, — как репей цеплялась Ангелина. — Как вы меня нашли?

Голубев выпил сакэ, подождал, пока рисовая водка разольется по организму и согреет внутренности, подцепил палочками кусочек рыбы, макнул в соус и неспешно закусил.

— Повторяю: вы слишком подозрительны. Вам бы в уголовном розыске работать, а не в агентстве недвижимости. Можно подумать, что вы общаетесь только с жуликами и проходимцами…

— Сейчас же ответьте на мой вопрос! — потребовала Ангелина, отставив пиалу. — Иначе я ухожу!

— Не злитесь, пожалуйста. Вот, — Голубев вынул из портмоне сложенный вчетверо портрет отца Константина. — Вы обронили этот рисунок в доме моих родителей. На обратной стороне подпись, дата и название поселка. Мои родители люди сентиментальные, они подумали, что портрет вам дорог, и вы расстроитесь, обнаружив пропажу. Я хотел завезти его в агентство. Но след от вашей машины еще не размыло дождем, и по колее я понял, что вы повернули по шоссе направо. До указанного на листе поселка рукой подать, я сопоставил факты и решил, что именно туда вы и направились, рискнул поехать за вами, чтобы сразу возвратить потерю. Приехал и застал вас посреди лужи. Вот и все мое злодейство, — Голубев плеснул себе еще сакэ. — За ваше здоровье, бдительная Ангелина. Выпейте со мной, а то простудитесь. Намерзлись небось в заглохшей машине.

Ангелина испытала невероятное облегчение: Голубева и отца Константина ничего не связывало. Немудрено, что после всех несчастий, свалившихся на нее, как снежный ком на голову, за последние два дня, она слегка нервничала.

— Простите, Илья, я весь день обвиняю вас Бог знает в чем, не имея на то никаких оснований. Вместо благодарности — нападаю на человека, протянувшего мне руку помощи. Давайте выпьем за вас. Пусть жизнь воздаст вам за ваше терпение и доброту. — Она выпила сакэ, голова закружилась от голода, и Ангелина решила начать ужин с горячего — соевой лапши с курой и приправами.

Голубев тоже не отставал. Палочки мелькали в его руках, подхватывая то ломтик рыбы, то побег бамбука, то лист салата или гриб. Он то и дело предлагал Ангелине продегустировать разные блюда, подкладывая в ее тарелку аппетитные кусочки.

От выпитого сакэ и великолепного ужина Ангелинина подозрительность рассеялась окончательно. Она раскраснелась, глаза ее заблестели. Голубев забалтывал ее одесскими анекдотами, Ангелина хохотала оттого, что рассказчик он был неподражаемый. В результате к десерту они стали лучшими друзьями, а ванильное мороженое в кляре несколько охладило ее разгоряченную алкоголем голову.