Рыбак на озере тьмы

СОНЯ. Знаешь, протирать штаны, поскуливая, тоже не помогает. Почему бы тебе не выйти из дома и не посадить картошку? Обычно тебя это бодрит. А если у тебя действительно депрессия, совокупись со мной в гардеробной для постельного белья. Это срабатывает всегда.

ЛЕВ. Совокупиться? Ты думаешь, совокупление все может наладить?

СОНЯ. Для тебя – да. Мне – без разницы.

ЛЕВ. Невысокого ты обо мне мнения.

СОНЯ. Значит, совокупляться ты не хочешь?

ЛЕВ. Нет, хочу. Я лишь оскорблен тем, что ты считаешь меня такой пустышкой.

СОНЯ. Если ты оскорблен, может, обойдемся без совокупления?

ЛЕВ. Давай продолжим дискуссию в гардеробной. (Хватает за руку и уводит со сцены).

ТОЛСТОЙ. И по своему, ты была права. В этом мире мало что имеет значение. Разве что работа и любовь. Они важны всегда. И ответ на это следовало искать в жизни крестьян.

ГРАФИНЯ. Все крестьяне думают, что ты безумен. Посмотрите на барина. Он идет в поле сажать картошку.

ТОЛСТОЙ. Они понимают меня гораздо лучше, чем ты.

ГРАФИНЯ. Они знают, что скирдовать сено забавы ради может только псих. Ты потратил восемь месяцев жизни, чтобы научиться тачать сапоги. Почему, скажи на милость, ты захотел изготовить себе сапоги? Ты даже не смог в них ходить. И добился только одного – отнял хлеб у детей сапожника и загубил свои ноги.

ТОЛСТОЙ. Что не так с моими ногами?

ГРАФИНЯ. Они выглядят, как лапы ящерицы. Когда-то ты был великим писателем. Эгоистичным, невозможным в общении, но ты создавал великие книги и содержал семью. Теперь ты не пишешь ничего, кроме мистической чуши, и хочешь раздать все, чтобы твои дети жили, как крестьяне.