Рыбаки

- Да я так только... батюшка... авось, мол, они...

- Ступай-ка, ступай лучше! Полно вздор-то молоть! - перебил муж, слегка поворачивая жену за плечи. - Ступайте и вы, бабы! Что тут пустое болтать! Пора за работу приниматься.

- А что, примерно, любезный, не Глебом ли вас звать? - спросил вдруг один из шерстобитов, человек сухощавый и длинный как шест, с плоскими желтыми волосами и бледно-голубыми глазами, вялыми и безжизненными.

Он выглядывал до того времени из толпы товарищей, как страус между индейками; говорил он глухим, гробовым голосом, при каждом слове глубокомысленно закрывал глаза, украшенные белыми ресницами, и вообще старался сохранить вид человека рассудительного, необычайно умного и даже, если можно, ученого.

Глеб дал утвердительный ответ.

- Вам, любезный человек, примерно, то есть, поклон посылают, - с достоинством проговорил рассудительный шерстобит.

- Кто ж бы такой?

- Станете проходить, говорит, через Оку, по дороге к Сосновке, увидите, говорит, рыбака Глеба Савинова, кланяйтесь, говорит, и нижайше...

- Ну, пошел, пучеглазый, размазывать! Тянет, словно клещами хомут надевает! - грубо перебил Нефед. - Кланяться наказывал тебе старичок из Комарева... Кондратьем звать... Вот те и все!

Долговязый шерстобит презрительно отвернулся; несмотря на всю свою рассудительность, он, как видно, был из числа самых щепетильных, обидчивых. Чувство тончайшей деликатности, заставлявшее его говорить всем вы, было сильно оскорблено грубостию Нефеда.

- А, да! Озерской рыбак! - сказал Глеб. - Ну, что, как там его бог милует?.. С неделю, почитай, не видались; он за половодьем перебрался с озера в Комарево... Скучает, я чай, работой? Старик куды те завистливый к делу - хлопотун!

Шерстобит закрыл уже глаза и хотел что-то промолвить, но Нефед снова перебил его.

- Об делах не раздобаривал: наказывал только кланяться! - сказал Нефед. - Ну, что ж мы, братцы, стали? - добавил он, приподняв пилу. - Пойдем к избам! Сват Глеб не поскупится соломой: даст обложить лаптишки.

- Что ж? Посидите. Можно и соломы дать, - проговорил Глеб, медленно поворачиваясь спиною к реке и направляясь к тому месту, где прежде работал.

Прохожие подняли свои мешки и пошли за ним.

- Ну, а как, сват Глеб, как у тебя насчет, примерно, винцо есть? неожиданно сказал Нефед, покрякивая и прищуривая левый глаз.

- Нет, мы этим не занимаемся.

- Пустое самое дело! - глубокомысленно заметил рассудительный шерстобит, но так, однако ж, чтобы не мог расслышать этого необразованный Нефед.

- Полно, сват! Э! Ты думаешь, на мне кафтанишко-то рваный, так уж я... Я ведь не даром прошу, - приставал Нефед.

- Знамо, что не даром, - насмешливо возразил Глеб. - Не осуди в лаптях: сапоги в санях!.. Да с чего ты так разохотился: стало быть, денег добре много несешь?

- Давай только; за этим не постоим! - крикнул Нефед, торопливо вынимая трубчонку и выворачивая при этом пустой карман.

Раздался хохот.

- В кармане-то у него, видно, сухотка.

- Всего одна прореха и есть!

- Хвать в карман, ан дыра в горсти!

- Эх ты! - вымолвил Глеб, усмехнувшись.

- Чего зубы-то обмываете! - сказал Нефед. - С собой, знамо, нету: опасливо носить; по поште домой отослал... А вот у меня тут в Сосновке тетка есть; как пойдем, накажу ей отдать тебе, сват, за вино... Душа вон, коли так!

- Как ее звать-то? Я в Сосновке всех знаю.

- Матреной... Первая изба с краю...

- Что ж ты не сказывал нам про эту тетку-то? - заметил кто-то из пильщиков.

- А что говорить!.. Душа вон, коли тетки нету.

- Нет, брат, долго ждать; может статься, она у тебя еще в бегах, сказал, смеясь, Глеб.

- Э! - крикнул Нефед, махнув рукой, и поплелся вперед, сопровождаемый молодым парнем, который не переставал держаться за бока.

- Должно быть, человек бездетный? - спросил Глеб, указывая головой на Нефеда.

- Какое! Восьмеро ребят, мал мала меньше, - отвечал один из пильщиков, - да такой уж человек бесшабашный. Как это попадут деньги - беда! Вот хоть бы теперь: всю дорогу пьянствовал. Не знаю, как это, с чем и домой придет.

- Рассудка своего человек, примерно, то есть, не имеет, - проговорил длинный шерстобит, закрывая глаза. - Ему, видно, так-то вольготнее.

- Вот, братцы, посидите, отдохните, - вымолвил Глеб, когда все подошли к лодкам. - А вы, полно глазеть-то! За дело! - прибавил он, обратившись к Гришке и Ване, которые до того времени прислушивались к разговору.

Тут старый рыбак повернулся к воротам и велел Василисе принести охапку соломы.

- Эй, Василисушка-любушка! - заголосил Нефед, успевший уже развалиться между вершами. - Захвати-ка кваску рот прополоснуть: смерть горло пересохло!

- Я полагаю, более всего от эвтаго от табаку оно так-то у тебя пересыхает, - посмеиваясь, сказал рыбак. - Ты, вишь, и трубочку, видно, покуриваешь... на все руки горазд.

Вместо ответа Нефед перевалился на бок и молодцевато сунул чубук в рот.

- Что ж ты ее не запалишь? Аль табаку нету?

- Вместе с сапогами в Комареве обронил... И не надыть его, табаку-то, я и то всю дорогу курил беспречь, инда весь рот выжег.

- Ох-о-о... Нефедка... балясник... о! - закатился снова молодой парень.