Рыбаки уходят в море… Исландская новелла

— Что вы собираетесь делать сейчас в море? У вас ведь и наживки нет.

— Да мы и не будем ловить, так, разомнемся немного. Недоумевая, он выполнил их просьбу.

Лодка была спущена на воду, и старик с парнем энергично заработали веслами.

— Зачем же нам стеснять вас, ведь вам самим место нужно! — крикнул старик, а мальчишка глупо засмеялся.

Вас? Вам? Значила ли их насмешка, что призрак Йоуна так навсегда и останется в хижине вместе с ним?

— Пошли вы к дьяволу с вашим лицемерием и хитростью! — крикнул он вдогонку, на минуту становясь похожим на своего отца.

Старик и парень разместились в крохотной хибаре, настолько тесной, что жить в ней было практически невозможно, но они рассчитывали пробыть здесь всего несколько дней. Ислейвур очень огорчился.

Вечера стояли темные, а свет в чужих окнах для Ислейвура не ближе, чем звезды на небе. И мертвая тишина — даже крыс не слышно: они тоже покинули его.

Лов закончился, и он вернулся домой, но и там было не лучше: люди его чуждались, и даже старуха Кристина наотрез отказалась стирать на него, так что теперь он сам вынужден был делать непривычную работу. Она ссылалась на болезнь и даже не смогла порекомендовать ему кого-нибудь другого, нет-нет. И дело не в том, что он не может получить в лавке товар, нет, он может купить там все, как и любой другой честный человек, только ему приходится по нескольку раз напоминать приказчику, чтобы тот обслужил его.

Судя по всему, смерть Йоуна была главной темой разговоров в поселке, и он это знал. Сколько же, интересно, понадобится времени, чтобы сислумадюр прослышал об этой истории и засадил его в тюрьму? И вот Ислейвур отправляется в контору Вальдемара, потому что он больше? не в силах терпеть эту неопределенность, а торговец, конечно, именно тот человек, который может дать совет и вообще разъяснить, как обстоят дела. Надо сказать, он попал в затруднительное положение, поскольку торговец, по своему обычаю, встретил его молчанием.

— Я вот думаю, стоит ли мне выходить в море в следующий сезон, — начал Ислейвур.

— А почему нет?

— Не уверен, что найду себе помощника. А одному выходить в море опасно.

— Думаешь, трудно будет найти матроса?

— Я уверен, что никого не найду. Вы наверняка слышали, что обо мне говорят.

— Слышал. О тебе и Йоуне?

— Все думают, это я убил его, я знаю, хотя мне никто этого прямо не говорит.

— Я скажу тебе, что говорят, люди имеют право знать, что о них думают другие. Недомолвки достойны презрения. Говорят, это ты принес овцу в хижину, зажал ею Йоуну рот и нос, и он задохнулся.

Ислейвур задумался. Не больно-то хорошо о нем говорят.

— Они все врут, — твердо сказал он.

— Да.

— Видит бог, они врут, но ведь они способны поклясться в этом перед сислумадюром. Это же негодяи. Что мне делать?

— Сислумадюр не станет заниматься этим, он доверяет мне разбираться во всем, что происходит в нашем поселке, и если ты найдешь свидетелей, которые подтвердят, что тебя оклеветали, то на клеветников можно будет пожаловаться и попросить сислумадюра расследовать это дело. Никто, естественно, не сможет ничего доказать.

— Они, конечно, ничего не смогут доказать, но если я стану жаловаться, то после этого мне вдвое тяжелее будет жить с ними.

— Вероятно, — согласился торговец и опять надолго замолчал. — Послушай, — наконец прервал он молчание, — тебе бы надо почаще ходить в церковь, это производит хорошее впечатление на людей, или, вернее, плохое впечатление производит то, что тебя там никогда не видно.

— Попробую, — сказал Ислейвур неуверенно.

— Да, люди здесь богобоязненные и не станут преследовать усердно молящегося собрата, да еще если узнают, что я против.

Ислейвур свято верил, что — как говаривал его отец — торговец Вальдемар был для всего поселка провидением. Однако посещения церкви не слишком улучшили его положение. То ли богобоязненность подвела, то ли власть торговца — трудно сказать. Когда он приходил в церковь, люди молча шли мимо, как бы оставляя его одного в огромном зале, а если он опускался на скамью, чтобы послушать слово божье, то рядом никто не садился. Так повторилось несколько раз, пока наконец ему это не надоело и он не перестал туда ходить. Пытался он говорить и со священником: вот кто должен иметь влияние на прихожан. Но пастырь не рискнул вмешиваться:

— Все это должно решаться между тобой, богом и твоей совестью. Я тут ничего поделать не могу, нет.

Тогда он пытается действовать злостью — вдруг это поможет разогнать тучи.

— Какого черта ты тут лезешь! — кричит он и сильно толкает Ингоульвура из Рюста, который без всякого умысла подошел к прилавку поговорить с приказчиком. — Сейчас моя очередь, фунт кофе мне, и побыстрее.

Но ему не суждено схватиться со своими врагами. Ингоульвур смолчал, только посмотрел на него, и все вокруг поняли этот взгляд, а приказчик поспешил отпустить ему кофе. Пусть себе идет с миром.