Рыбаки уходят в море… Исландская новелла

— Смотреть на тебя противно, — сказал я мстительно. — Ужас, какая у тебя круглая рожа!

Он протикал, что такая длинная и морщинистая рожа, как у меня, ничуть не лучше.

— Какой ты жутко круглорожий, — повторил я. — Как, наверное, противно иметь такую круглую рожу!

— Как, наверное, противно иметь такую длинную рожу! — протикал будильник.

— А этот твой звонок, — сказал я презрительно, — он ничуть не лучше других звонков. И вообще мне хочется завести новый будильник.

В этот момент он зазвонил. Да как! Казалось, весь дом рухнет. Совершенно оглушенный, я заткнул уши.

— Прекрати! — приказал я. — Сейчас же прекрати, или тебе не поздоровится!

Будильник не подчинился, и я изо всей, силы треснул по нему— Он тотчас смолк и остановился.

— Что за черт! — пролепетал я и потряс его. — Я погорячился, я вовсе не хотел причинить тебе вреда.

Будильник затикал тихо и неровно. Какое хулиганство! Он зазвонил в шутку, чтобы подразнить меня, а я, похоже, не понимаю шуток.

— Как! — вскричал я. — Ты не можешь идти? Ну постарайся же пойти, ради бога!

Будильник запричитал. Удар был что надо, видимо, что-то у него внутри соскочило, едва ли он теперь сможет идти нормально, разве только на боку.

Я положил его на бок, несколько раз попросил у него прощения и наобещал ему с три короба, но он вскоре пришел к выводу, что ему лучше лежать циферблатом вверх.

4

На какое-то время мы помирились, и дни потекли в согласии и дружбе. Однажды вечером в дверь постучали: это мой друг пришел навестить меня. Поздоровавшись, он сразу же спросил, как подвигается мой роман о человечестве.

— Хорошо, — отвечал я. — Сейчас хорошо.

— Рад слышать.

— А у тебя как? — спросил я.

— Плохо.

— Жаль. А почему?

— Причин много, — ответил он кратко. Тут его взгляд упал на будильник. — Какие красивые часы! Откуда они у тебя, позволь спросить?

— Секрет, — отвечал я.

Мой друг легонько прикоснулся к звонку, не сводя с будильника восхищенного взгляда:

— Еще бы тебе не писать, когда у тебя такие красивые часы.

В этот момент в комнате раздался нежный серебристый звон. Такого звона мне еще не доводилось слышать: казалось, какие-то неземные существа играют на арфах и скрипках. Мой друг застыл с раскрытым ртом.

— Да! — сказал он, когда будильник отзвонил. — Чудо, а не часы!

— Часы как часы, — хмуро ответил я и взялся за шляпу.

— Ты что, уходишь? — спросил он.

— Ухожу. Пошли?

— Срочные дела? — спросил он. — Не можешь и поговорить со мной?

— Не могу. Пошли, что ли?

— Конечно. Гостеприимный ты хозяин, ничего не скажешь. То-то я к тебе нечасто захожу.

Отделавшись от него, я тотчас поспешил домой. Накупленный и угрюмый, засунув руки в карманы, я расхаживал по комнате.

— Звонил? — сказал я наконец, когда молчание стало действовать мне на нервы.

Да, конечно, он звонил. Мне ведь всегда нравилось, как он звонит?

— Ты звонил не для меня, — сказал я. — Думаешь, я не видел, какое у тебя было выражение? Думаешь, я слепой, что ли?

Будильник затикал часто-часто, словно засмеялся:

— Ага, ревнуешь!

Я почувствовал, как краска заливает мне лицо, и стиснул зубы:

— Нет, видит бог, не ревную. С какой стати мне ревновать? Может, по-твоему, будильников на свете мало? Мне стоит только добежать до соседней улицы, и я куплю себе новый будильник, чистенький и порядочный, который никогда не валялся в груде мусора на берегу. Тьфу! Посмотрел бы ты на себя, когда лежал там в грязи, обшарпанный и ободранный, словно старая… ладно, промолчу. И я еще, по-твоему, ревную? Ха-ха-ха!

Будильник оскорбился. Лучше бы я его не трогал в тот памятный апрельский вечер. Жить ему у меня несладко, вечно я ворчу и придираюсь, вечно приходится выслушивать насмешки над его прежней жизнью, как ни старайся, мне не угодить, а теперь еще вдобавок жди в любую минуту, что тебя побьют. Нет, жизнь у него не мед, да будет мне известно. Сколько раз он мечтал вновь оказаться обшарпанным и ободранным, но свободным и ни от кого не зависимым.

— Прекрасно, — сказал я. — Ступай.

Будильник заколебался. Неужели я все забыл? Неужели я не помню, как нам бывало хорошо? A рано вставать мне больше не нужно? Ему уже не надо будить меня, как раньше?

На следующий день я был в таком бешенстве, что без конца давал ему затрещины. Раз он такой подлец, что свинским образом не будит меня, пусть пеняет на себя. Будильник держался мужественно, но вдруг перестал звонить и остановился. Сколько, я его ни тряс, ничего не помогало. Что-то в нем, правда, слегка поскрипывало, но стрелки не двигались.

— Притворщик! — заорал я и швырнул его в угол. Я думал, что стекло разлетится вдребезги, но не тут-то было: будильник был тертый калач и не такое видывал. К прежним трещинкам прибавилась новая, а больше ему ничего не сделалось. Подняв его с пола, я стоял с ним в руке, дрожа от бешенства, когда раздался стук и в дверь просунулась голова жены домохозяина…

— Почему такой ужасный грохот? — спросила она. — Что у вас здесь происходит?

— Ничего особенного, — ответил я в замешательстве и положил будильник на стол.

— Так в чем же все-таки дело?

— А вас это касается? — ответил я вопросом на вопрос.