Рыбалка на другой планете

Бобу очень нравилось смотреть мультфильмы, особенно серию мультфильмов про Шрэка. Он достаточно активно реагировал на происходящие события. Что сделаешь, если эти мультфильмы в основном рассчитаны на приматов.

Однажды, когда Коля готовил на кухне обед, он вдруг услышал интересный диалог двух телевизионных героев. Шел фильм по рассказу Михаила Булгакова «Собачье сердце».

– Да что вы все… То не плевать. То не кури. Туда не ходи… Что ж это на самом деле. Чисто как в трамвае. Что вы мне жить не даете?! И насчет «папаши» – это вы напрасно. Разве я вас просил мне операцию делать? Хорошенькое дело! Ухватили животную, исполосовали ножиком голову, а теперь гнушаются. Я, может, своего разрешения на операцию не давал. А равно (человечек завел глаза к потолку, как бы вспоминая некую формулу), а равно и мои родные. Я иск, может, имею права предъявить! Уж, конечно, как же, мы понимаем-с. Какие уж мы вам товарищи! Где уж! Мы в университетах не обучались…

Боб очень заинтересованно смотрел на экран телевизора и довольно хмыкал, когда Шариков пил водку, произносил тосты и ерошил рукой свои волосы.

– А что, если и Бобу попробовать сделать трепанацию черепа и приживить вытяжку гипофиза какого-нибудь умершего человека, – пронеслось в мыслях у Коли Васечкина. – В принципе, такая операция всего лишь фантазия господина Булгакова, но как часто гениальные открытия делали люди, совершенно не сведущие в той отрасли, в какой они прославились. Даже порох был случайно открыт монахом Бертольдом Шварцем. Конечно, есть опасность в том, что операция будет неудачной, но даже в этом случае Боб не перестанет быть обезьяной. Пусть он вылечится, а, если и станет человек, то будет не самым худшим представителем шестимиллиардного человечества.

В этот же день Николай прибежал ко мне изложить суть своей задумки. Мы оба врачи, изучали курс полевой хирургии и поэтому мы не видели ничего необычного в операции в условиях городской квартиры. В настоящую операционную нас никто и не пустит, а если кто-то прослышит о том, что мы задумали, то нам придется менять не только профессию, но менять документы и делать пластическую операцию, чтобы нас никто не узнал.

Крепко подумав за бутылкой водки и селедочной под горчичным соусом закуской, мы скрепили наш союз крепким рукопожатием и подробно расписали, какой инструментарий, медикаменты и какие технические приспособления нам понадобятся. Все это мы написали на бумажке и определили срок операции на вторую половину дня пятницы, когда никакие служебные дела не смогут оторвать нас от задуманного действа.

День операции подошел незаметно. Наше волнение передалось и Бобу, но он вселял в нас уверенность своей готовностью выполнять все наши требования.

Предоперационная подготовка была проведена со всей тщательностью. Боб быстро уснул на развернутом столе-книжке. Хотя он и был привязан, но его сил легко хватило бы на то, чтобы поломать это хлипкое сооружение и свести на нет все наши усилия. Оставалось уповать только на то, что операция пройдет благополучно.

Действительно, у Коли, как говорят, талант от Бога. Зря отказывались от его операций недальновидные люди. Возможно, что он был бы как раз тем чудом, на которое они уповали.

Боб пришел в себя на вторые сутки. Его дыхание не прерывалось ни во время операции, ни в послеоперационный период.

Он открыл глаза и, не двигая головой, скосил глаза в разные стороны. Увидев Колю, Боб постарался улыбнуться или показать движением губами, что он хочет пить.

Выздоровление пациента шло своим чередом. Никаких изменений в его поведении не было. Да и что могло измениться в горилле, перенесшей операцию и идущей на выздоровление.

Боб практически выздоровел и должен был вернуться в свой вольер. Опять какой-то парадокс, умирающей обезьяне предоставляется свобода, а выздоровевшей обезьяне снова предстоит неволя в некоем подобии концлагеря и участие в опытах на выживание. Я все понимаю, но как-то неприязненно отношусь к опытам на живом и человекообразном материале.

С тяжелым сердцем Коля и Боб шли к проректору мединститута по научной работе доложить об излечении Боба и постановке его на полагающееся его довольствие.

Появление их в кабинете проректора было сродни появлению привидений.