Рыбалка в море Демонов

Душевный настрой, с которым я берусь за вступительные заметки к каждой повести, теперь, наверное, вполне понятен. В качестве бесспорных фактов будут представлены лишь те обстоятельства, которые подтверждены обширными изысканиями или, по крайней мере, моими собственными исследованиями, ибо я, для человека книжной профессии, не так уж мало повидал. Там же, где возникнут сомнения, я буду говорить о них откровенно, недвусмысленно определяя их природу и степень, поясняя также, на каких основаниях я оказываю предпочтение одной гипотезе перед другой. Если же, несмотря на все сказанное мною выше, читатель выкажет презрение честному сомнению и будет упрямо держаться не допускающей двояких толкований уверенности, присущей фиктивным отчетам о путешествиях, которые кропают беспутные «исследователи», или правдоподобным «естественным историям», составленным беспринципными, опухшими от пьянства поденщиками, которые ни разу в жизни не покидали своих убогих каморок под крышами переулка Писцов, то в таком случае мне остается лишь принести ему свои извинения и оставить его предаваться излюбленным заблуждениям.

Итак, я посвящаю эти тома памяти Ниффта Проныры. Если бы могильный камень отмечал место упокоения его бренных останков, то на нем, в соответствии с единственным предпочтением, которое он когда-либо высказывал, следовало бы начертать строки из «Приветствия миру» бессмертного Парпла – его любимые стихи Но поскольку камня этого не существует, то пусть они будут написаны здесь.

Приветствие миру, увиденному на заре с вершины горы Эбурон

Сквозь вечность плывут континенты твои,
В медленном танце кружась,
И горы встают и падают ниц,
Меняя столетий ландшафт.
Долгими были эпохи льда,
Долго ярилось пламя
Крови потоки
Долго текли, —
Но тьма задушила желанья.
Сколько племен, за сонмом сонм,
В Вавилонах твоих гнездились?
Пропастей сколько видали они?
На вершинах каких головы их кружились?
Кровавых веков над тобой пронеслось
Без счета, меньше гораздо светлых.
Те и другие,
Как звезды,
Теперь далеки, ночи холодной в объятьях.
Мудрейшим ныне узнать не дано
Крупицы того, что мы потеряли.
И книг пропавших не суждено
Вернуть из немыслимой времени дали.
Ибо ветер страницы их разорвал
И развеял тайны по свету.
Умчал сквозь года
В темное «никуда»,
И оттуда возврата им нету.

Идём же, смертный, поищем её душу (повесть)

Предисловие Шага Марголда к повести «Идем же смертный поищем ее душу»

Отчет об этом приключении написан почерком профессионального писца, но продиктован, вне всякого сомнения, самим Ниффтом. Следует отметить, что это не всегда бывает так: нередко двое его лучших друзей, желая сохранить для потомства какую-нибудь из историй, многократно слышанную из уст Ниффта, но так и не записанную им самим, поверяли ее бумаге от первого лица, с удовольствием примеряя на себя личину главного героя и точно воспроизводя – по крайней мере, так им казалось – его повествовательную манеру. (Именно так появилась на свет повесть о его встрече с Вулвулой, Королевой-Вампиром, включенная в настоящее издание.) Однако я совершенно убежден, что в данном случае непосредственным источником информации является сам великий вор.