Рыбари и Виноградари. Книга II. В начале перемен

Раздалось цоканье копыт — на белом единороге проехала принцесса. Сзади, смешно семеня, бежали карлики. За ними шли два десятка одиннадцатилетних дев Марий с куклами-младенцами. Пластиковые пупсы отсвечивали мыльным, безжизненным оттенком, и казалось, что в руках у малышек крохотные покойники.

— Бежим отсюда!

— Успокойся, мамочка рядом. Всё под контролем.

Ольге не нравилась ситуация, но не может же она проявить слабость характера.

— Может, цирк приехал, — предположил Максим.

Вадим ткнул пальцем в афишу на стене:

— Всё проще. В городе праздник Средневековья. Карнавал, одним словом. Правда, какой-то он странный.

— Вы, мужчины, такие пугливые. — Ольга попыталась изобразить уверенную улыбку. — На карнавале в Венеции ещё чуднее.

— Ну-ну… Как знаешь. — Голос Вадима был мрачен.

По мере приближения к центру становилось шумно. Среди прохожих преобладали лязгающие металлом рыцари, покрытые коростой ведьмы, угрюмые колдуны. Вампир с острыми белоснежными клыками подмигнул и скрылся в толпе.

Что-то в атмосфере праздника настораживало. Может быть, избыток натурализма. А скорее всего, запахи. В них было что-то настоящее. Можно сказать, вокруг воняло средневековьем.

Реализма добавил смрад лежалых водорослей и рыбы, внезапно заполнивший переулок. Несколько моряков везли на телеге гигантского осьминога. Огромные щупальца, покрытые кратерами присосок, удобно обнимали поручни. Злобные глаза сияли восторгом. Чудовище утробно булькало.

— Зов Ктулху, — тихо прокомментировал Вадим.

— Да ладно. Думаешь, я боюсь? Мы с тобой вывернем наизнанку любой ад, если понадобится. И они это знают. Посмотрите, мне кажется, тот маленький матрос похож на знаменитого режиссера.

— Вряд ли бы он напялил драную тельняшку и грязную куртку, — возразил Андрей.

— Может быть, всегда мечтал стать моряком.

— Карнавал — место, где воплощаются несбывшиеся мечты, — произнёс Вадим.

Ольге показалось, что в его словах прячется что-то важное.

Вышли на площадь, зажатую среди домов. Посреди пылал костёр. В центре догорал столб с останками обугленного скелета. Гадко пахло горелым мясом.

— Опоздали, ведьму уже сожгли, — буднично объяснил японский турист с массивным фотоаппаратом на шее. — Следующее аутодафе будет в полночь. У мэрии висит расписание мероприятий.

Показав осведомлённость, он принялся снимать группу самураев, кучковавшихся в стороне.

— Говорят, харакири — это больно, — заметил Андрей.

— Кто говорит? — механически произнесла Ольга, размышляя, почему по коже бегают мурашки.

— Я уже свыкся с мыслью, что реальность — иллюзия. Но здесь это очень гадкая иллюзия.

У Ольги закружилась голова. Еще бы: два дня в самолётах. Потом, не к ночи будет помянут, барон. И вот карнавал. Какой-то жуткий. Прохожие — чистые психи. А разговоры словно из дурдома:

— Какая странная у вас шпага, сэр!

— Это арматура, сэр…

— Мадам, купите золотую рыбку!

— Волшебная?

— Вкусная…

Словно во сне. И окружающая ненормальность затягивает липкими щупальцами. Однако военачальнику порой приходится совершать определённые поступки, чтобы показать подчинённым свой статус.

Максим осторожно коснулся плеча:

— Знаешь, у меня совсем плохие предчувствия. Всё здесь неправильное. Просто оторопь берёт.

Ольга перевела взгляд на спутников. Вадим кивнул, соглашаясь с приятелем. Андрей прятал глаза. Может, и вправду плюнуть на всю эту ерунду и поехать дальше?

Кто-то толкнул её. Сквозь толпу пробирался повар, толстяк в огромном белоснежном колпаке, похожем на тиару папы Римского. Его круглый животик служил подставкой для серебряного блюда, где лежала горка еды. Прохожие охотно отведывали угощение. Показалась, что на блюде отрубленные пальцы. На одном блеснуло колечко.

Всё! Насмотрелась. Место и вправду странное. Да и Макс редко ошибается в своих предчувствиях.

Повара заслонила немолодая байкерша в кожаной куртке, состоящей из нагромождения карманов и молний. Её обнимал огромный мужик. Мышцы великана бугрились даже сквозь одежду. Все видимые части тела — шея, лицо и руки были щедро украшены татуировками. Сначала пара стояла боком, но вдруг они повернулись.

Ольга опешила. Этого просто не могло быть. Никогда! Женщина приветливо улыбнулась.

— Мама! — вскрикнула Ольга.

Дама посмотрела назад, проверяя, кому эта девушка кричит. Убедившись, что сзади только повар, спросила:

— Вы это мне?

— Мама, — вновь уже тише прошептала Ольга.

— Девочка, ты ошиблась.

— Извините.

— Ничего, приятного вечера.

Друзья с удивлением смотрели на Ольгу.

— Обозналась, — объяснила та, чувствуя, как ледяные иголки щиплют затылок. Если бы у неё была шерсть, то стояла бы сейчас дыбом.

Она прекрасно понимала, что не могла не узнать собственную мать. Пусть они не виделись несколько лет. Но лицо, улыбка… Хотя одежда и спутник сильно не вязались с тихой бухгалтершей химкомбината, пусть даже и главной.

Ольга месяц назад разговаривала с матерью по телефону. Та жаловалась на головные боли и слабеющие ноги. Не похоже было, что собиралась бросать всё и ехать с татуированным культуристом во Францию.

— Так что? Уезжаем? — вновь спросил Максим.

— Да. Наверное. Давай возвращаться.