Рыбари и Виноградари. Книга II. В начале перемен

Он не возражал, но сам присоединиться не торопился. Успеется. Тем более что жена беременна, скоро родится ребёнок, а там и школа. Хочешь не хочешь, придётся посещать монотонные собрания, слушать откровения учителя и вносить пожертвования.

В назначенное время поехал с женой в больницу, чтобы помогать и соучаствовать.

Роды были сложными. У влагалища любимой места не нашлось, там собралось много медицинского народу. Муж был отправлен к изголовью, где гладил по голове орущую, как раненый бизон, Людмилу, стараясь, чтобы она не откусила ему палец. Сумел увернуться, когда хрупкая женщина отломала перекладину у железной кровати. Устал страшно, ноги болели, голова кружилась, вдобавок прищемил ладонь. В какой-то момент хотел отпроситься домой. Медсестра поняла его состояние и прошептала:

— Будьте мужественны. Я принимаю роды каждый день и не сбегаю...

— Вы Гиппократу давали…

— Не давала. Насмотришься — никому не дашь.

Но у всего есть окончание. Врачи тянули-тянули что-то невидимое, но упорно не желающее вылезать, и наконец вытянули.

Существо было сине-зелёное, с огромной головой. Оно злобно оскалилось, обнаружив перед собой папу, и с угрозой заорало заклинание на незнакомом языке. Андрей испугался. Показалось, что доктора спрятались в дальнем углу, а медсестра пытается всучить ему злобного инопланетянина из фильма ужасов. Решил, что при следующих родах будет сидеть дома и грызть ногти в ожидании звонка. Потом приедет с букетом.

Сын, которого назвали Игорем, оказался вполне симпатичным малышом. Андрей с удовольствием возился с ребёнком и чувствовал себя в уютном, благопристойном семейном раю. Тем более что Мила очень похорошела.

В дом зачастила её мама, такая же религиозная и тихая, как и дочь.

Тёща вела себя разведчицей в логове врага: незаметно и тщательно изучала дислокацию. Она подозрительно обнюхала квартиру зятя, обнаружила портреты бывших жён и тихо, но яростно принялась что-то втолковывать Людмиле.

Андрей постарался не прислушиваться к чужой беседе, но волей-неволей услышал несколько нелестных эпитетов в свой адрес. Самым невинным из которых было «антихрист».

Дочь со спокойной краткостью улыбалась, гладя влажными и грустными глазами невинного ребёнка.

Тёща взяла на себя заботу о внуке, стараясь не допускать его к рукам отца. Она пела молитвы вместо колыбельных, регулярно окуривала квартиру от нечистой силы.

Андрею показалось, что в доме завёлся очень набожный дьявол.

Однажды, вернувшись с проповеди, Мила заявила:

— Давай поговорим.

— Что-то случилось?

— Андрей, только не сердись. Хочу поговорить о деньгах.

— Ну, слава богу. А то я уж подумал, что у тебя завёлся любовник.

— Не говори глупости. Ты много зарабатываешь и мог бы принести людям пользу.

— Пресвятая Милочка, понимаешь, я простой грешник, которому нет дела до человечества. Я могу даже вывесить плакат перед домом: «Голосую только за себя, жену и ребёнка!»

— Тебе всё шуточки.

— Я люблю тебя крайне серьёзно. И готов доказать прямо сейчас.

Милочка охнула, подобно своей маме:

— Только глупости на уме. — Она мило покраснела. Потом вдруг обернулась к тёмному коридору и громко произнесла: — Мама, мы заняты!

Послышались торопливые удаляющиеся шаги. Как она догадалась, что тёща подслушивала?

Милочка перевела ласковый взгляд на мужа:

— Наша община строит «город Солнца» в Сибири. Ты бы мог быть спонсором.

— Не мог бы.

— Почему?

— Что-то душит и сжимает грудь. Наверняка жаба. Сколько денег надо?

— Тысяч двести.

— Долларов?

— Конечно.

— Ух, как душит! Прямо не могу вздохнуть.

— Не в деньгах счастье.

— Верно. Но несчастье — в их отсутствии.

— Андрей, ты слишком привязан к миру вещей.

— Я в нём живу. Когда соберусь на тот свет…

— Будет поздно. Сейчас нужно зарабатывать Царствие Божье.

— Ну, думаю, лет пятьдесят у меня еще есть. Знаешь, когда предлагают что-то купить и говорят: «Срочно, времени нет», обычно жульничают.

— Ты считаешь, что я тебя обманываю?

— Минуту назад, признаюсь, была мысль.

— Эта тебя не красит.

Строгость в её взгляде возбуждала. Андрей представил, что она будет вытворять через пару часов в постели. Засопел, вздохнул и наконец сказал:

— Увы. У меня есть только один выбор — покаяние.

— Опять шутишь.

— Грущу, представляю епитимию, которую получу. По жопе? Больно?

— Тебе нет дела до несчастных и обездоленных?

— Виноват.

Он обнял её тёплые плечи. Ласково провёл пальцами по золотистому пушку у шеи.

— Плохо. Господу это не понравится, — подвела итог жена с милой, доброжелательной улыбкой.

Андрею вдруг показалось, что перед ним ящер Луфти, который ждёт что-то ведомое только ему. Он вглядывался в знакомые фиалковые глаза и видел в них только любовь. Но кошки скребли на душе плюшевыми лапками с острыми когтями.

Жена его поцеловала. Почувствовал, какие сухие и горячие у неё губы.

— Родная, ты на меня не сердишься?

— Ты мой муж. Любимый. Поступай, как считаешь нужным.

— Мне кажется, самое время покуситься на чью-то честь. — Андрей блудливо оглянулся в поисках бдительного ока вуайеристки-тёщи.

Милочка улыбнулась своей загадочной улыбкой и тихонько взвизгнула.