Рыбари и Виноградари. Книга II. В начале перемен

Дорогу преградил хлипкий заборчик, украшенный плакатом с наивной просьбой к водоёму не подходить.

Максим покрутился вокруг, словно пёс, ищущий след, и уверенно указал на тропинку, уходящую вверх в скалы.

Лезть было трудно. Мелкие камни осыпались, колючие кусты норовили вцепиться в ноги. Тени шли впереди, проверяя дорогу.

Они поднимались всё выше и выше. Над головой перевёрнутым морем нависало огромное безразлично-синее небо. Андрей запыхался и остановился, чтобы передохнуть.

Ольга толкнула в спину:

— Веришь в страшного чёрного альпиниста? Будешь отставать — укусит за задницу.

— Как его зовут?

— Зачем его звать? Сам придёт.

— Я устал.

— Не ной.

Склон впереди казался бесконечным. Кусты переплелись оголёнными ветвями, как спортсмены в греко-римской борьбе. Пучки бурой травы походили на засохшие сосновые ветви, жёсткие и колючие, как характер подруги. Многие люди скрывают худшие черты характера. А Ольга прятала лучшие.

Но вот склон стал более пологим. Здесь ветер набрался силы и принялся задираться, налетая порывами то в лицо, то в спину.

Максим, который шёл первым, напряжённо оглядел окрестности:

— Мы почти наверху. Это хорошо. Плохо лишь, что место не то. Похоже, заблудились. Надо побродить вокруг.

Андрей опустился на камень:

— Говорят, специально обученные собаки ищут пропавших туристов. Тем и живут. Кто-нибудь знает, где восток? Там Москва… Дом…

Ольга подсказала:

— Дождёмся весны, птицы полетят на север. Вот и определимся.

Максим вдруг воскликнул:

— Нашёл пещеру. Вон она! Правда, немного по-другому расположена.

Действительно в стороне от тропы виднелась тёмная дыра в нагромождении скал. Чтобы попасть туда, надо было лезть по почти отвесному склону. Другого пути не было. Тропинка предательски свернула.

— Хреновый из меня альпинист, — признался Андрей. — Может, я здесь подожду?

— Двигай, не тупи, — прикрикнула Ольга.

— Не шумите, — прошептал Вадим.

Взбираться было совсем тяжело. Пару раз Андрей чудом не поскользнулся. Он тяжело дышал, камни предательски норовили выскочить из-под кроссовок. Пучки травы, за которые приходилось цепляться, царапались в кровь. Рубашка насквозь промокла от пота.

Наконец, оказались у входа. Скалы нависали совсем рядом, как театральные декорации, без расстояния, без перспективы. Солнце косо падало, освещая одну сторону, отчего темень в глубине казалось еще гуще.

Вошли. Глаза привыкали к полумраку. Пещера была пуста.

— Я так и знал, тут ничего нет. Если что и было, давно похитили, — огорчённо воскликнул Максим.

— Тише, — вновь сказал Вадим. — Здесь кто-то прячется.

Из-за выступа вышел демон Асмодей:

— Думал поиграть в прятки. Но вас не проведёшь.

— Чего надо? — Вадим не был приветлив.

— Хочу помочь. Вы же сундук ищете?

— А тебе то что? Нет сундука. Утащили давно.

— Ошибаешься. Заколдован сундучок-то. Скрыт надёжно. Догадываюсь, что там пепел. Угадал? — Асмодей радостно скалился доброй улыбкой крокодила.

— Ишь, догадливый какой. Подскажи, если знаешь. Или так, разговоры разговариваешь?

Демон разинул клыкастую пасть. Запахло серой. Он нагнулся и произнёс интимным шёпотом:

— Жертва нужна.

— Взятку просишь?

Асмодей выкатил глаза на Ольгу и нараспев проговорил:

— Возьми которого ты любишь, приведи на гору и принеси в жертву.

Ольга бросила быстрый взгляд на Андрея, потом вновь на демона:

— Сдурел, что ли?

Вадим тоже недоверчиво покачал головой:

— Помнится, пару недель назад похожий на тебя чёрт пытался убить нас.

— Политика — штука грязная. Вымажешься — не отмоешься. Сначала приказали вас уничтожить. Потом передумали. Решили, что надо поддерживать.

— Что так?

— Поверишь? Не знаю. Там наверху всё так запутанно. В конце концов, я лишь исполнитель. Кстати, такой же, как ты. Скажут убить — сделаю. Велят беречь как зеницу ока — буду беречь.

Андрей уже не вслушивался в спор. Ах вот что они удумали. Предчувствие не обмануло. Может быть, все они сейчас валяют дурака, а замысел возник давно. Помнится, Ольга обмолвилась, что милосердие у них не в почете.

Господи, он уже подозревает в коварных замыслах близкого человека. Как ужасно, если окажется прав! К горлу подкатил горячий комок страха. Нет, не за свою жизнь. Страх за то, что Божественная доброта окажется вымыслом, как и всё остальное. Библия подробно рассказывает о чувствах Авраама. Но что думал его сын, которого отец вёл на закланье по всевышнему приказу? Много позже в Евангелии открыли эту тайну. Сыну было несладко. «Отче, для чего Ты покинул меня?» — спрашивал Иисус.

Всю жизнь он любил женщин. Искренне, всей душой, а они рано или поздно бросали его. Почему? Неужели таков вселенский закон? Надо любить того, кто неминуемо принесёт тебя в жертву. Так устроена жизнь: люби Бога и умри в свой черёд.

Он услышал, как Асмодей темпераментно втолковывал Ольге: