Рыбацкие страсти и Встречи

Тем временем катер был уже близко от меня и двигался на меня прямой наводкой. Я встал и приблизился к воде, готовый встретить непрошеных гостей. Мое перемещение и колышки от закидушек, видимо, заметили с катера и круто отвернули в правую сторону. Осветив берег мощной фарой, они стали приставать к нему метрах в пятидесяти от меня. Там возле берега была отмель. К вечеру она еще более распространилась за счет суточного сброса воды в Куйбышевском водохранилище. Катер не смог ткнуться носом в сухой берег. Гости бросили якорь. Четверо добрых молодцев, сняв штаны, прыгнули в воду и стали выгружать из катера какие-то сумки, мешки и ящики. Хлюпая по воде босыми ногами, они вытаскивали вещи на берег и ставили на свободную площадку, окруженную ивняком и низенькими тополями. По их занятиям я понял, что это никакие не представители рыбнадзора.

Я стал тревожиться, предвидя, что прямо возле меня намечается ночной пикник. По количеству котомок, выгруженных с катера, чувствовалось, что количество гостей очень скоро может значительно увеличиться, и мой любимый берег загудит. Мне тогда будет не до рыбалки. Я начал вздыхать, думая, что мне на этот раз не повезло с самого начала.

К этому времени наполовину раздетые носильщики перетаскали всю кладь на берег и, задержавшись у кормы, готовы были принять на плечи какой-то особый груз. Я продолжал внимательно наблюдать. Носильщик, мужчина внушительных размеров, подставил плечи и спину и на них взвалил одетого человека с кормы катера. Его бережно поддерживали с двух сторон еще два носильщика. Я подумал, что они так бережно доставляют на берег своего капитана: так трогательно носили в Древнем Риме рабы своих рабовладельцев. Когда и эта операция благополучно завершилась, носильщики вернулись к корме. На этот раз один из них взял на руки барышню, всю в белом наряде. Она, словно бабочка, расположилась у него на руках, обхватив за шею. Далее случилось то, чего никто не ожидал: носильщик при первом же шаге поскользнулся, видимо, наступив на поросший мелким зеленым мхом камень. На мгновение он, потеряв равновесие, не удержался и плюхнулся вместе с драгоценной ношей на руках в мутную, взболтанную ногами прибрежную воду…

Я почему-то подумал, что сейчас сотоварищи набросятся на бедолагу-неудачника, и на берегу начнется настоящая свара. Но произошло совсем другое: по берегу стал разноситься истерический хохот, когда вымокшая до нитки пара выбралась из воды. Оба были украшены зелеными водорослями, тиной и песком. Виновник зрелища, носильщик, стал похож на Ихтиандра из кинофильма «Человек-амфибия», а былая белоснежная красавица – на сказочную русалку.

После продолжительного смеха, прерывающегося некоторыми паузами, в команде ночных гостей произошло небольшое замешательство. Никто не ругался, но все понимали, что запланированное мероприятие – а судя по всему, намечалась на природе, вдали от шума городского, ночная свадьба с видом на Каму – сорвалось совсем неожиданным образом.

Носильщики стали выполнять обратную операцию – таскать поклажу с берега на катер. А молодожены – мокрехонькая невеста и приодетый жених, которого я принял первоначально за капитана катера, отошли на берегу в сторону. Оба вскоре разнагишались и бросились купаться в Каме. До меня доносился плеск воды и их восторги. Жених время от времени поднимал невесту высоко над собой и с размаху, как Стенька Разин персианку, бросал в пучину Камы. Но в отличие от неуемного атамана бросал не навсегда. Он быстро подплывал к своей избраннице, брал ее на руки и покрывал поцелуями все ее упругое мокрое тело. Делал он это страстно, горячо и громко. Свадебная экзекуция в воде продолжалась и продолжалась. Я, как завороженный, не мог оторвать взгляда от беснующихся в воде молодоженов. Возможно, в это время звенели на все голоса колокольчики на моих закидушках и наверняка меня кусали комары – я ничего не слышал и не чувствовал. Чувство радости за молодых переполняло меня, как говорится, даже со стороны. А что же переживали они в те чудесные мгновения сами!.. Дай-то бог, сохранить им эти волшебные чувства незамутненными на всю долгую совместную жизнь.

Думаю, никакая свадьба в другом виде не запомнилась бы так ярко, как та, что разыгралась совершенно неожиданно для ее участников на ночном берегу Камы. Такой свадьбе, как в песне Муслима Магомаева, «и неба было мало и земли». А я бы еще добавил: ей было мало и воды. Да будут они, эти молодожены, глубоко счастливы! Я же рад тем, что присутствовал на такой свадьбе восторженным, хотя и непрошеным свидетелем.

Завершив погрузку, один из носильщиков подошел ко мне и, разговорившись, как-то грустно произнес: «Вот видишь, что бывает. Хотели свадьбу организовать как лучше, а все у нас сорвалось». Я его сразу ободрил и успокоил: «Лучше, чем у них сейчас – более высоких чувств, – ни у кого не бывает».