Рыбьи байки

тень отца г.

все это разбор не полётов, а только следов от разбега

тени отцов или просто проекты проекций

концепций и контрацепций, версий и их перверсий

что вы читаете, гамлет? снова – слова, слова?

вам бы давно перестать слагать их, мой милый мальчик

вроде за сорок, а всё вам офелию подавай

а их столько плавает в наших небурных водах

что паролимпийский заплыв по открытой беде

снова наводит на свежую мысль о пулемёте

при чём тут рекорд европы – чапаеву спорт не брат

вы снова у ямы с криками: бедный йогурт!

но право, лаэрт эротичнее во сто крат

и мы попадём – вот тут я не стану спорить –

во все мышеловки, лишь только скажите "чи-и-и-из"

ведь тени преследуют нас неустанно, пока мы под солнцем

а ночью становятся нами – кричи не кричи

девушки

девушки разной степени глубины

масти и мяты темы ванили или

многие их параметры не важны

или мы их забыли

девушки носят разные имена

путать нельзя это вам не границы

часто мне кажется их вообще одна

с разными лицами

девушки любят что-то там с молоком

их не опишешь общим простым законом

ну например им нравится шерлок холмс

бегающий с айфоном

что в нем такого ну-ка пойди спроси

брови наверх что ты он просто душка

девушки-девушки (дальше идет курсив)

тише прослушка

регата где бланк

в ожидании голоса

новый трек-лист осыпается

с тех охладевших небес

что над морем застыли

и чайки пикируют молча

ни слова о рыбах

горящая троя и берег итаки

такой недалекий как будто

по разные стороны

время – вода

мы на острове

воздух недвижен и вечен

а пока у калипсо

опять затекают ладони

держащие мир в полукруге

для объятий двух рук не хватает

свои одиссей простирает

в пустой горизонт

идиот

кадр и пауза

то, о чем мы молчим, просто, как дважды ноль

сбивки календаря, пропуски важных нот

паузы вместо тех, кто перепутал строй

просто шагнув на свет и не попав в зачет

те, о ком мы молчим, нарисованы тишиной

на остывающих улицах в полный рост

праздный фотограф, словно в дурном кино

кадр размоет – фокус куда как прост

выдержки хватит всего лишь на миг с дождем

далее лишь безнадежный полет сквозь дым

все это закончится только когда попадем

туда, где мы не молчим.

где мы не молчим

ам а дэй

смирись, сальери – труд напрасен

ведь гений светел сам собой

стучаться в двери в черной рясе

учи бетховена судьбой

бездарный цельсий бесконечно

рифмует 36 и 6

лишь черный реквием навечно

с тобою остается здесь

пылиться ковриком под дверью

какой трагический сюрприз

рука к перу – а мы не в перьях

рука на клаву – клава вниз

бар/код

ни недели без долгих дождей, размывающих город

что застыл пауком в паутине железных дорог

на пути этих птиц, что летят за своим приговором

по магнитной дуге к полюсам закавыченных строк

дни не делят нас, нет, но на разность умножены корни

с каждой кроны – процент, что с осенним листом упадет

ведь немая зима, что таится за серым забором

монохромных полосок-просветов слизнула штрих-код

белоснежный финал предрешен, и открыты бозоны

и опять на горячие клавиши – пальцы из чистого льда

только город молчит, недоступен застывшим вне зоны

и от этих дождей – никуда, никуда, никуда…

короткою строкой

на остановках строем

по пробковой волне

безглавые герои

стоят спиной к весне

патлатые атланты

им точно не указ

вопросов аксельбанты

повисли мимо касс

лечась эфирным чаем

от местных летозим

мы землю не вращаем

скорее тормозим

и ждем пока в запале

на холостом ходу

проявятся детали

и больше не пройдут

вот так бы и по жизни

короткою строкой

по краешку карниза

чтоб дальше ни ногой

туда где темной силой

застыли в новых снах

все двадцать девять линий

и плюс еще одна

марсианские хроники

на пустынных окраинах легче дышится странникам

начитавшимся бредбери (если бред – то бери)

мы застряли подранками в поредевших подрамниках

где на марсовом поприще виден спас на крови

полустертые надписи полуспертые камешки

и табак понастрелянный на осеннем листе

и от летнего к зимнему по каналам оттаявшим

и от случая к случаю пустота к пустоте

врет венерино зеркало амальгамою тоненькой

мы обвиты орбитами но земля далека

мы с тобой безнадежные марсианские хроники

потерявшие родину у пивного ларька

анатолийское

снотворное, гомер и лодочный мотор

и список половин, прочитанный на четверть

морской закон, неписанная нетвердь

и рыбий всплеск, и птичий тихий хор

отправлены давно данайцы по домам

дары их просто дрянь, и кони деревянны

восход успеет раньше, и завянет

ночной цветок, свидетель волшебства

и мы тогда уйдем, кто рядом, кто поврозь

из летних передряг в запруженную лету

и ветер будет долго ждать ответа

но эхо, видно, тоже не сбылось

аве цезарь

Ахматовской строкой прочерчен путь на север

От Волги до Невы – туманы и дожди

Но Маргарита ждет, и взгляд её рассеян

Дочитанный роман, и вечер впереди

Под новый фотосет – нирвановская песня

И чёрные чулки сползают, словно тень

На город, что затих в промокшем поднебесье

Химический состав меняя в темноте

И ветер будет петь, затягивая коду

Златые купола скрывая синевой

Но падающих звёзд, что снова входят в моду

Никто не подберет монеткой с мостовой

(у) вечности

у вечности – увечные черты