Рыбья кость (СИ)

Ей не нравилось, когда Аби настаивал на чем-то. Она не понимала — не-же-ла-ла понимать — что он от нее хочет.

— Вы должны представиться, назвав полное имя, код, дату обращения и номер в реестре, — подсказал Аби.

— Беатриса Нотт, код 0936М, тринадцатый день десятого месяца, номер в реестре… 9803.12.

— Текущее значение рейтинга, — подсказал Аби.

Бесси посмотрела на браслет, где едва заметно светилась голубым короткая надпись.

— Мало, — мрачно сказала она. — Ты же можешь считать.

— Нужно голосовое подтверждение значения, — нудно проскрипел Аби.

Иногда Бесси начинало казаться, что он вовсе ей не друг и даже не настоящий.

Где-то тяжело забряцал третий утренний экспресс. Иногда Бесси бежала по длинным коридорам через четыре сектора, чтобы выйти на общественный балкончик и посмотреть, как серая змея с синими глазами бортовых огней летит по мутной трубе где-то внизу, но сейчас ее волновали полы.

Или не так уж и волновали.

Не хотелось называть свой рейтинг.

Бесси знала, что значат эти цифры. В приюте преподавали старую литературу и показывали старое кино — такое неуклюжее, где почему-то играли только люди, а не их слепки. Люди часто фальшивили, и художники не могли дорисовать им правильные эмоции. К тому же кино показывали на экране, не позволяя находиться внутри сцены, как сейчас, и это было странно — будто картинки оживали и пытались врать.

Некоторые врали хорошо.

Но кино и старых книг им показывали мало. И в основном чтобы объяснить, сколько раньше у людей было терзаний, которые теперь считались пережитком, эмоциональным атавизмом, которому предавалась только экзальтированная молодежь.

«Кто я», «каково мое место в этом мире», «быть ли мне» и самый главный — «хороший ли я человек?» — все это так мучило людей на старых записях. Люди задавали эти вопросы, то патетически выкрикивая их, то сдавленно шепча, то торопливо вываливая на читателя или зрителя, давясь и путаясь. Люди захлебывались в этих вопросах и сходили с ума. Бесси было их жалко.

А сейчас это стало неважным. Сейчас все ответы уместились в цифры социального рейтинга. Они объясняли, где твое место, давали четкий ответ на вопрос «почему» и, конечно же, именно цифры безжалостно определяли, хороший ли ты человек.

За все хорошие поступки начислялись баллы. За пожертвования — Бесси постоянно переводила разным приютам часть пособия, но это давало всего пару пунктов — за участие в общественной жизни. Вот если бы у Бесси был аэрокэб, который нужно водить без штрафов. Муж и ребенок — за них бы дали ачивку «семья». За успехи ребенка ей бы начисляли рейтинг каждый месяц, а муж бы ставил отметки в графе «социальная удовлетворенность», и за это Бесси тоже получала бы свои цифры. Она бы тоже ставила отметки, всегда самые-самые высокие!

У нее еще мог бы быть диплом. Ее бы хвалили преподаватели, и рейтинг бы рос. А потом за диплом дали бы ачивку «образование» и ежемесячную надбавку. За работу по специальности давали бы надбавки. И рейтинг Бесси рос бы быстро-быстро, как у бла-го-на-деж-ной гражданки.

Только вот у Бесси не было ничего.

Ей платили пособие, потому что она сирота. Дали комнату в многоквартирном квартале. Им что-то такое объясняли — про справедливость, про то, что раньше им приходилось бы работать, только Бесси не поняла, кем. Что-то говорили про «черную работу», и она всегда представляла, что раньше люди разливали по коробкам мазут. Учителя говорили про какие-то улицы, которые нужно мести и заводы, где детали нужно было вы-та-чи-вать руками, но Бесси не могла представить, что кто-то будет сам мести улицы. Это же глупо. Машинки хорошо справляются. Главное, ей работать было не нужно. Она никому не была не нужна, но о ней все равно заботились.

О сиротах вообще хорошо заботились — как-никак, всем хотелось надбавок.

И Бесси хотелось, только ее базового рейтинга и талантов ни на что не хватало. В приюте говорили, что Бесси глупая, а психиатр на выпуске как-то по-другому говорил, но она не поняла и не запомнила — наверное, правда была глупая.

Но все это никого не интересовало, потому что на запястье Бесси светилось голубым короткое число, отвечающее на все вопросы.

— Чтобы отправить жалобу, вам нужно назвать текущее значение социального рейтинга, — напомнил Аби.

— Не хочу, — буркнула она. Наклонилась, достала из-под кровати теплые носки.

Социальным рейтингом были недовольны, потому что он определял, когда к тебе приедет скорая помощь, когда обработают твою заявку и примут заявление. Кто-то говорил слова вроде «сегрегация» и еще какие-то слова, кто-то упорно копил ачивки за любую мелочь, но Бесси значение социального рейтинга волновало не поэтому.

Значение ее рейтинга говорило, что Бесси — плохой человек.

…