Рыбья кровь

Добравшись до Липова, Дарник всю ночь пролежал без сна. Княжеские обязанности впервые предстали перед ним в столь неприглядном свете. Своим главным достижением, чем он втайне очень гордился, Дарник считал отмену в войске физических наказаний. Неукоснительно следуя этому правилу, он за два года добился того, что его воины привыкли считать порку плетьми, которая процветала в других дружинах, гораздо более унизительным наказанием, чем вешание на чурбаке. Так же требовал спокойного, без издевательств, отношения ко всем пленникам, включая и пленниц, что тоже заметно поднимало самоуважение липовских воинов. И вот такой двойной промах: сперва с «куклами», теперь с пытками. Тошно на душе было даже не от самих пыток и не потому что, оскорбляя достоинство противника, он невольно принижал этим себя, а оттого, что случившееся открыто и грубо указывало ему: ты такой же, как все, и придумать свой особый путь у тебя не получится, как ты ни старайся.

Наутро князь позвал к себе Бортя и отдал ему секретное распоряжение. Вечером в княжеский дом прибежал испуганный вожак городских сторожей и доложил, что на торжище из толпы смердов были брошены четыре метательных ножа и все четыре «куклы» убиты.

– Лучше смотреть надо, – напустился на него Рыбья Кровь. – У тебя по торжищу побратимы разбойников ходят и делают, что хотят, а ты ничего не видишь!

Устрашенная действиями князя часть пришлых гридей навсегда покинула территорию княжества, другая, напротив, попыталась сохранить лицо – создать неприступное для Дарника зимовище. Причем повел дело так умело и ловко, что об их разбойничьем логове стало известно, когда оно уже было полностью готово. Зная все о дарникских камнеметах и пращницах, бывшие «союзники» хорошо к ним подготовились – свои жилища и даже конюшни на вершине изрезанного оврагами холма они упрятали под землю, укрыв их бревенчатым накатом с толстым слоем земли. Не тратили сил и на частокол, огородившись лишь круговым окопом и невысоким валом из мешков с землей. Четыре дня метали меченские пращницы двухпудовые каменья, не принося осажденным ровно никакого ущерба.

– Жаль, нет у нас ромейского огня, мы бы их быстро оттуда выдымили, – посетовал сконфуженный Меченый.

– Давай свой ромейский огонь придумаем, – сказал Дарник.

И вскоре на вершину холма полетели горшки с дерьмом, набранным из отхожих мест, и тухлым мясом мелкой и крупной лесной живности. То, что не удалось камням, удалось простой вони – пришлые гриди, опасаясь мора, запросили мира. Дарник согласился отпустить их с оружием при условии, что ни один из них больше никогда не появится в его княжестве.

– Ты только не сказал им, что скоро в твое княжество превратится вся русская и словенская земля, – подтрунивал над князем Корней.

Рыбья Кровь добродушно усмехался, вовсе не исключая для себя такой возможности.

10

Выгнав с липовской земли последние разбойничьи ватаги и распределив свое войско по ближним и дальним селищам, Рыбья Кровь приступил к размеренному княжескому управлению. Понимая, что все его нынешние поступки пока что мало отличаются от поступков тех же арсов или пришлых гридей, он стремился перевести их в другую категорию, чтобы черпать силу и богатство не со сторонних земель, а из собственного княжества. Собрав воевод и старейшин Липова, он так им и объявил:

– Я не хочу больше полагаться только на военное счастье. Хочу добывать золото и серебро из своей земли, и вы все должны мне в этом помочь. Жалованье отныне будет лишь для самых безруких, тем, кто сам зарабатывать не может. Остальные пусть кормят и себя, и княжескую казну.

– Да как же кормить, когда мы по полгода с тобой в походах? – воскликнул в сердцах один из сотских.

– В поход теперь тоже пойдут только те, кто сможет хорошо хозяйствовать в Липове, – был ответ князя. – Мне надоели бездомники с одним ржавым мечом за душой. Никогда не знаешь, в какую сторону они побегут. Я хочу, чтобы каждому воину было куда и к кому возвращаться. Два-три похода, и можно потом их всю жизнь с удовольствием вспоминать, как делали наши деды и прадеды. Это лишь ребятне надо все время доказывать, какие они смелые и ловкие. Я здесь самый молодой, но и мне уже надоело всем показывать, какой я хороший воевода. В следующее лето я остаюсь в Липове, так и знайте, войско поведет кто-то другой.

– Но чтобы хорошо хозяйствовать, нужно два-три года не вылезать из борозды, – рассудительно заметил Быстрян. – И на это тоже нужны монеты.

На совете присутствовал Кривонос, который все лето вдали от пришлых гридей успешно прокладывал дорогу на Северск и не только не разорился, а, наоборот, приобрел достаток за счет древесного угля из вырубаемого леса. На него Дарник и указал своим вожакам: