Рыбья кровь

– Магометане и ромеи никогда не дают в обиду своих единоверцев. И только мы, русы и словене, рады уничтожать друг друга и продавать в рабство. Больше так не будет. Это говорю вам я, Дарник Рыбья Кровь. В одном переходе отсюда стоит городище Турус. Теперь там оберег всей Русской Земли.

– А ты с другими князьями советовался? – выкрикнул чей-то хриплый голос.

– А тебе, чтобы свою жену и детей от рабства защитить, княжеский совет нужен? – не задержался с ответом Маланкин сын. – Здесь вы гибнете и уродуетесь за грабеж и добычу, у меня вы будете биться за всю Русскую Землю. Выбирайте прямо сейчас, кто со мной и кто против своей земли. Слава и богатство на той стороне Калачки.

Толпу пеших воинов окружили конные гурганцы и касоги. Был с ними и гребенский воевода в хазарской одежде.

– Вяжи его, ребята! – крикнул он. – Без него эти липовские разбойники сами разбегутся.

– Как же, вяжи! Он сам пришел! Правду молодой князь сказал! Ишь, сам хазарский халат напялил! За серебро родную землю губим! – раздались несогласные крики. Вверх угрожающе взметнулись сотни мечей и копий.

Многие восторженные лица повернулись вновь к Дарнику:

– Погоди, сейчас только миски свои приберем и коней оседлаем.

Дарник терпеливо ждал, все еще опасаясь перемены настроения гребенцев. Но перемены не происходило, не было даже сомневающихся. Четыре сотни русов, брошенных вместе с чужаками покарать войско липовцев, воевать и так не очень хотели, а после призыва молодого князя – тем более. Была, правда, опасность, что гурганцы и касоги попытаются им помешать, но на инородцев отчаянная смелость липовского князя произвела не меньшее впечатление, чем на гребенцев, и сражаться насмерть со своими недавними союзниками они не испытывали никакого желания. И вот уже в поздние сумерки гребенцы начали переправляться через реку: четыреста воинов, два десятка повозок, полторы сотни лошадей.

– Принимай подкрепление! – скомандовал Дарник, вместе со знаменосцем и трубачом первым выезжая на правый берег Калачки.

– Это только ты так можешь! – приветствовал князя Меченый.

9

Кое-как загородившись колесницами и гребенскими повозками и выставив двойные дозоры, объединенное войско расположилось прямо у реки на отдых. Но спали немногие, до утра горели костры, шло знакомство липовцев с негаданными союзниками.

Наутро дозорные не обнаружили на противоположном берегу ни гурганцев, ни касогов. Посланные разведчики доложили, что они ушли в сторону Калача, перебираться в город с помощью судов. Вместо того чтобы возвращаться в стан, Дарник отдал приказ объединенному войску переправляться на левый берег Калачки. Для хазар это явилось полной неожиданностью, многочисленные селища и дворища здесь были переполнены беженцами с правобережного посада, а заборы в них были предназначены лишь для защиты от набегов мальчишек за яблоками и грушами. Пройдя широкой дугой до самого Танаиса, дарникцы захватили более двух тысяч пленных, несчетное количество скота и домашнего скарба. Назад повернули, лишь когда из Калача под прикрытием двух изрыгающих ромейский огонь дирем на левый берег вплавь пошли конные отряды гурганцев и касогов. Перегруженное добычей войско медленно продвигалось к калачскому броду, последними ехали колесницы, готовые в любую минуту стать непробиваемым щитом для вражеской конницы, но та попыток нападать не делала, просто прогоняла слишком дерзкого противника, и все. Переход через реку и возвращение в стан тоже прошли для дарникцев без всяких происшествий.

– Что дальше? – спрашивали князя хорунжие.

– Через три дня возьмем Калач, и домой, – отвечал им Дарник.

– Всего три дня осталось, – весело говорили воины у костров, ничуть не сомневаясь, что так оно все и будет.

С крепостных стен калачцам хорошо было видно, как в дарникском стане возводят три осадные башни и вяжут десятки штурмовых лестниц. В посадских кузницах беспрерывно стучали молоты – липовские мастера превращали хазарские доспехи в железные листы, дабы укрыть ими осадные башни от ромейского огня. На второй день приготовлений сторожа пленных по наказу князя дали возможность убежать двум хазарским десятским, чтобы в крепости узнали о боевом духе дарникцев из первых рук. Как Дарник и ожидал, на третий день калачцы не стали дожидаться первого приступа, а поспешили выслать переговорщиков.

Липовский князь хотел немного: пятьдесят тысяч дирхемов и Турус.

– У нас нет столько дирхемов, – отвечал ему главный переговорщик.

– Можно не монетами, а товарами, – пошел на уступку Дарник.

– Вы одних домов снесли больше, чем на эту сумму, – напомнили ему.

– Мы избавили Калач от большого пожара, только и всего. Или вы все-таки хотите, чтобы был пожар?

Калачцы пожара не хотели, но все же добились уменьшения дани до сорока тысяч дирхемов с выплатой серебром лишь ее половины. Пленные в цену дани не входили, за них князь желал получить выкуп по отдельности за каждого. Про Турус тоже спорили:

– Передачу крепостей и земель может решить только хазарский каган.