Рыбинск. Благородство и щедрость "темного царства"

Магазин Никитина на Крестовой улице... Два больших зеркальных окна. В одном были выставлены канцелярские принадлежности, в другом — предметы роскоши: различные статуэтки из бронзы, часы, лампа в виде кузнеца, кующего подкову, которая светится красным огоньком, все в стиле «модерн». Сквозь витрины виделось, что происходило внутри магазина. Весь магазин был отделан в бледно-зеленый цвет: прилавки, касса, полки, витрины. За прилавком всегда днем сидел сам Никитин, перед ним стоял стакан с чаем и лимон. Который стакан — сказать невозможно, так как он менялся непрерывно.

К Никитину все время заходили гости — артисты театра. Посидят, выпьют стаканчик чая, поговорят и уходят. Тут же решались и репертуарные дела, если заходил главный режиссер или кто-нибудь из «ведущих», — что ставить очередной еженедельной премьерой или в бенефисе. Константин Андреевич всегда улыбающийся, тучный, красный от чая и тепла.

Как-то заходит в магазин тип. Обращается к Никитину: «Галоши у вас есть?» — «Есть» — «Можно посмотреть?» — «Пожалуйста. Евгений Яковлевич, подай галоши!». Евгений Яковлевич, младший приказчик, приносит галоши Никитина. Тип в недоумении: «Нет, мне новые надо» — «Ах, новые* так это рядом». А рядом помещался обувной магазин. Ясно, что тип ошибся дверью, и Никитин это понял с первого взгляда, но не подал вида. Вообще, разыграть кого-нибудь было излюбленным занятием Никитина. Делал он это незлобно, всегда с большим юмором.

Служила у Никитиных прислуга Ольга. И очень эта Ольга всем надоела бесконечной своей воркотней. Раз зовет ее к себе Константин Андреевич:

-Ольга, а который час?

-Без пяти минут два.

-Так вот, чтобы в два часа твоего духу в нашем доме не было!

Но Ольга знала манеру своего хозяина, никуда от Никитиных уходить не собиралась и продолжала как ни в чем не бывало воркотню.

Когда Константин Андреевич ложился вечером спать, он вместо чтения книг или газет на ночь всегда в кровати перед сном читал музыкальную партитуру какой-нибудь симфонии или оперы. Любовь к музыке и искусству вообще уживалась в нем с купеческой расчетливостью.

Ежегодно в конце года устраивалось собрание членов музыкально-драматического кружка, где делался отчет о деятельности кружка за прошедший год. Каждый отчетный год кончался с дефицитом, который всегда фиксировался в сумме 10—15 тысяч рублей. О нем много говорилось, и всегда Никитин покрывал убыток за счет своих собственных средств. И это повторялось из года в год. Купец Никитин жертвовал тысячи на существование культурно-театрального дела в Рыбинске.

Наступила революция. Замечательной чертой характера Никитина были юмор и умение легко воспринимать все жизненные события. Типографию национализировали. Организовался союз полиграфической промышленности, и Константин Андреевич, бывший владелец, стал активным участником его, одновременно начав работать бухгалтером Губсов-нархоза. Дом национализировали, но оставили его бывшему владельцу две комнаты. Имение «Борок» было взято под детский сад. Константин Андреевич переносил все это очень легко, всегда улыбаясь и работая честно.

С открытием театра Пролеткульт привлек Никитина для работы в качестве главного администратора. И он со всей присущей ему энергией взялся за это дело. Не забывал и виолончель. Наоборот, он стал усиленно работать и заниматься, играл в оркестре музыкальной школы,.а также (это совпадало с периодом нэпа) в трио ресторана «Сан-Ремо».25 Это трио состояло из преподавателя музыкальной школы прекрасного скрипача А. А. Гран и пианистки М. Л. Челищевой. Все трое были прекрасные музыканты большой культуры и вот по вечерам услаждали слух посетителей «Сан-Ремо». За это они получали, помимо зарплаты, еще и ужин.

Необходимо здесь же остановиться на событиях в жизни Константина Андреевича личного порядка. Он полюбил пианистку М. Ч. и разошелся со своей семьей. А было ему за 50 лет. Дети уже взрослые, и это событие очень тяжко переносилось всей семьей Никитина. Но Константин Андреевич, будучи человеком цельным, не смог, да, видимо, и не захотел превозмочь свое глубокое чувство и переехал жить к М. Ч.