Рычков

Домочадцы по-разному расценили намерение Петра Ивановича порвать с канцелярской службой. Жена, Алена Денисьевна, заботясь более о здоровье мужа, нежели о материальном достатке семьи, одобрила его решение. Старший сын Андрей, явясь на побывку, с горячностью молодого офицера возражал:

— Вы завсегда напутствовали нас, дабы мы службой себя показывали, ибо честь и слава не от природы даются. Отойдя от службы, чем вы, отец, полезны Отечеству станете?

— Нынешняя служба моя Отечеству менее ценна, нежели мои сочинения. Мой старый наставитель, недавно почивший Василий Никитич Татищев, побыв во многих чинах и рангах, лишь душу и здоровье расстроил. В пример мне ставил он Петра Первого, который великолепие свое единственно делами показывал, а разных придворных чиновников презирал за их лень, сплетни, косность и за то, что угодничеством ищут свое благополучие приобрести. Красит ли человека такая нынешняя служба?

— Но именно за усердие в службе пожалован я в офицеры, хотя породой своей мало знатен.

— Тебе, сын, воинская служба весьма кстати, посколь иными занятиями ты не обременен. Что же до знатности нашей породы, то лишь та знатность, по разумению моему, предпочтения достойна, которая с заслугами. Отечеству, с достоинством и добродетелями соединена… Вам, дрожайшие мои дети, предками своими тщеславиться нельзя и не должно, однакож, и стыдиться причины нет, хотя бы кто по неведению подлостью вас попрекнул. Меня и самого тем безрассудные люди попрекали, но вскоре же, устыдясь, отходили. И теперь, уповаю я, учеными занятиями своими больше пользы Отечеству принесу, нежели суетными хлопотами в канцелярии.

Отпустить добросовестного, энергичного администратора, хорошо осведомленного во всех делах и истории громадного степного края, Сенат посчитал нецелесообразным. И хотя на руках у Рычкова имелось заключение оренбургских врачей, его повторно обследовали петербургские доктора медицинской канцелярии и подписали аттестат, коим службу по общему для всех регламенту признали его неспособным продолжать. Но и после этого освидетельствования Рычков 15 февраля был представлен на смотр Правительствующему сенату, где некоторые господа сенаторы высказывались за то, чтобы вместо окончательной отставки уволить Рычкова лишь на некоторое время для поправки здоровья. Другие предлагали оставить его при Сенате в Комиссии по торговым и дипломатическим делам, обещая за это высокое материальное пособие.

Рычков стоял на своем. «Видя, как в том, так и в другом по моим обстоятельствам крайнюю неспособность и не желая быть в высших чинах, всячески старался оное отвратить, предпочитая полезнейшим для себя то, что служивши сие время безпорочно и благополучно получить от всех дел точное уволь-пение… И так с немалым трудом и прошением едва оное превозмог и довел до того, что 21 числа сего же февраля определено отставить меня от всех дел, а за службу мою о награждении меня чином статского советника подать Ея Императорскому Величеству доклад и требовать на то всемилостивейшего указа», — писал он в автобиографической хронике.

Обращаясь к своему петербургскому коллеге, Петр Иванович сообщал, что уволился со службы сначала для рекреации и излечения болезней на год, а затем и вовсе, «чем не мало порадован, ибо, с одной стороны, здоровье мое подлинно слабо, а с другой — желалось мне от сует и хлопот поотдалиться и пожить с покоем, а затем и в Санкт-Петербурге побывать… и полезную корреспонденцию продолжать, но доставлять ее еще и лучшим способом…».

Рычков желал сосредоточить силы для более высокой по уровню литературной и научной работы. Для чего нужны были несуетные дни, уединение, тишина в сердце.

ОБОДРЯТЬ ПУБЛИЧНО ПОХВАЛОЮ

Без хозяина земля круглая сирота.

Народная пословица

— Торговля — главное дело людей во всяком государстве, — эту мысль не раз Рычков утверждал в беседах и в своих ранних статьях о коммерции.

Теперь же он начинает размышлять иначе.

В своих широко популярных в то время «Письмах о земледельчестве в Казанской и Оренбургской губерниях», он основным двигателем экономической жизни называет хлебопашество.