Рычков

Недаром ни Батый, ни его внук Чингисхан, покорившие Российские княжества, Польшу, Венгрию, другие страны и народы, вятской землею овладеть не смогли.

Прочитав летопись, Николай Рычков предполагает, что свою независимость вятские славяне долго поддерживали не только ратной храбростью и постоянной готовностью к отражению всякого рода воинских пришельцев, но и тем, что «многие лета вятчане были управляемы своими выборными военачальниками, не завися ни от какой самодержавной власти». И лишь в XV веке, изнемогая от участившихся грабительских набегов восточных и южных соседей, воссоединились с Российским государством.

После покорения Иваном Грозным Казанского ханства некоторые народы, такие, как тептяри и вотяки, представляющие собой разновидность татар, «опасаясь, чтобы не лишиться древних своих законов и не принять веру новых победителей, сыскали средство укрыться внутрь Башкирии», где были охотно приняты. Башкирцы обложили их небольшим оброком за земли, освободив от рекрутского набора и прочих крестьянских тягостей. Тептяри показали себя усердными землепашцами, добытчиками и отделочниками хорошего строительного камня, возчиками соли, сплавщиками леса.

В уфимской провинции тептяри, как и вотяки, жили по законам язычников. Есть у них свои могущественные боги, в жертву которым приносятся разные животные, а также хлеб и ячменная крупа.

Не переставая удивляться простосердечию, по-детски невинному невежеству вотяков, Николай Рычков пишет в дневнике: «Суеверие их так далеко простирается, что самые неодушевленные вещи приемлют от них почитание богов. Из числа ими обожаемых вещей знатнейший есть так называемый Модор, которые не что и иное, как ветви пихтового дерева. Сколь благоговейно чтут они сии священные ветви, тому послужит доказательством, что со мною случилось, когда нечаянно хотел я коснуться до них руками».

Въехав в деревню Кичак, Николай, ища убежище от солнечной жары, вошел в один дом. Там на стене он увидел дощечку, обложенную пихтовыми веточками. Когда он хотел дотронуться до них рукой, хозяин и хозяйка подскочили к нему с криком, «чтоб я любопытство свое удовольствовал только глазами, а руками отнюдь не прикасался».

— Но почему я не должен касаться сей травы? — спросил Рычков.

— Это Модор, бог-хранитель домов наших, — ответил испуганный старик.

— Если коснется ее не токмо рука иноверца, но и наша, то покой семейства разрушится, и пойдут на дом наш одни несчастья, — добавила в ужас приведенная старуха.

Из живых существ вотяки обожают дятла, из богов — Киреметя и в день начала весенней пахоты приносят ему в жертву черного молодого барана.

Многим примерам своих предков вотяки следуют и в свадебных делах. Девицу сватают по уговору о том, сколько надобно дать за нее калыму. После того, как размер калыма установлен, жених увозит невесту «в свой дом и целую неделю пользуется ее приятностями». Затем приезжает отец невесты и забирает ее и весь год держит дома под таким приглядом, что она никак не может свидеться со своим нареченным. Жених же все это время старается выплатить калым, после чего играется свадьба.

Говоря о хозяйствовании вотяков, Николай Рычков заверяет, что в Российском государстве нет ни одного народа, могущего с ним сравниться в трудолюбии. «Ревнование и почтение к трудам у них столь велико, что женщины их стараются одна перед другой проснуться пораньше, дабы придти на жатву прежде своей соседки. Нередко случается, что женщины, лишась своих мужей, исправляют одни все те работы, которые в других народах свойственны только мужчинам». Между вотяками нет ни беспосредственно богатых, ни весьма скудных и лишенных пропитания. Праздность, будучи их обществом презираема, заставляет всех радеть о способах домостроительства; а земледелие служит истинною питательницею вятского народа. Богатство их составляют житницы, хлебом наполненные, пчелы и скотоводство, которыми будучи всегда изобильны, развозят на продажу по разным городам и заводам. «Границы их трудам есть смерть и младенчество, а прочее время жизни препровождают и самые дряхлые старики в домашней работе».

В июне 1770 года, завершив путешествие, Николай Рычков прибыл в Оренбург, куда еще в марте перебралась из Спасского вся семья Рычковых.

Петр Иванович с гордостью слушал рассказы сына, подмечая, как крепнет в нем пристрастие к новому ремеслу.

— Небось не приснилось бы никогда, сколь всего повидано и услышано?! Теперь журнал свои пухлый от дорожных записок надобно в дело привести — в научный труд, в книгу. Меньше ходи и разглагольствуй о путешествии своем, а опиши как есть. Ибо сказанное забудется, написанное останется. Суета молодости и теснота будней ныне первые помехи твои, но уединись, оттолкни все.