Рыкарь (СИ)

Мою руку сжимала чья-то рука. Я повернул голову, и сердце сдавило. Мама, любимая, единственная. Она стояла и молча плакала, держа меня за руку. Что происходит. И тут я вспомнил — это Казанское кладбище. Здесь мы хоронили бабушку. Никто тогда не пришел на похороны, и мы хоронили её вдвоем. Стоял холодный октябрь, и пока опускали гроб, начался мелкий холодный дождь. Он пробирал меня всего до дрожи, потому что куртка быстро промокла. А мама все так и стояла, ожидая машины…

И вот приезжает черная машина, четверо мужиков достают закрытый гроб. Его опускают вниз, и дождь начинает лить в два раза сильнее.

— Мама, а где бабушка? — Я слышу свой голос. Детский, звонкий, тревожный. И ничего мне мама тогда не ответила. Не смогла.

Плохо на душе. Так не хочется отпускать её руку. Так хочется остаться с ней. Но мне нужно идти вперед. Отпускаю её руку и делаю шаг вперед.

Вновь передо мной мост и Дворец. Только воды Тойбодым стали еще темнее.

Вдох — выдох — шаг.

Вновь пропал Дворец. Я стою на входе в нашу однокомнатную квартиру в Рыбацком.

— Андрей, тебе пора ехать в училище! В увольнительное же не отпустят на следующей неделе, если опоздаешь! — Мама стояла передо мной и причитала.

Я помню этот день. Я смотрю на рукав и вижу две косые курсовки. Второй курс, это последний раз, когда я видел мать живой…

— Мама… — В горле встает ком.

— Что? Давай уже, езжай в училище, а то без пирогов оставлю! — Она стояла передо мной, уперев руки в бока.

Я беру мать за руку и прижимаю к себе.

— Андрей, что с тобой? — Я слышу удивленный голос мамы.

— Ничего, мама, просто я тебя люблю. — Слезы сами появляются в уголках глаз.

— Андрей, все хорошо? Может, на учебе что-то не так?

— Нет, мамуль, все хорошо, просто я так давно тебе этого не говорил…

Я отпускаю маму, а руки дрожат.

— Ты чего плачешь-то?!

— Прости, прости, пожалуйста, я сам не знаю… Мне пора…

Я делаю шаг.

Снова мост и Дворец.

— Ну и с*ка же ты, старичок! — Шепчу я, пытаясь отдышаться.

За спиной раздается смех.

— Не уже ли ты слышишь меня на такой дистанции… — Пробормотал я.

— Слышу, слышу, не волнуйся! Иди дальше! — Раздался крик сзади.

Вдох — выдох — шаг.

— Таким образом, мы с вами теперь знаем, что все травмы после минно — взрывных ранений требуют переливания крови не только в связи с потерей, но и в связи с тем, организм получает заражение продуктами взрыва…

Я сидел в аудитории. Меня окружали курсанты училища, рядом с доской стоял преподаватель. Я даже не помню уже, как его зовут…

В дверь кафедры постучали.

— Войдите! — Громко ответил преподаватель.

В аудиторию входит наш курсовой офицер.

— Прошу прощения, мне нужен курсант Волков.

— Я! — Тело вновь отвечает само и поднимается со своего места.

— Курсант Волков, идемте со мной. — Отвечает наш «курсовик» и выходит за дверь.

Я выхожу с аудитории. Он стоит у окна, и я приближаюсь к нему. Я знаю, что он сейчас скажет. Я не хочу его слышать. Но тело идет само.

— Андрей, мне нужно с тобой поговорить. — Офицер переминается с ноги на ногу, не зная, как рассказать. Только сейчас понял, насколько он был тогда молодой…

— Андрей, нам позвонили в институт… В общем, произошел несчастный случай… Твоя мама… Её сбила машина… Она сейчас в Мариинской больнице в тяжелом состоянии…

Я, не произнося ни слова, срываюсь на бег. Он что-то кричит сзади, бежит за мной. Но мне всё равно. Я успеваю добежать до КПП, и там меня ловят двое дневальных и дежурный. Он заламывают мне руки и укладывают на землю.

— Пустите! Пустите меня!!! — Я кричу, пытаюсь вырваться, но меня держат. По телу проноситься волна дрожи, и тут я чувствую боль — удар в затылок — и тьма…

Вновь мост и Дворец, вдох — выдох — шаг — вдох — выдох — шаг…

Осталось совсем немного до конца. Совсем чуть — чуть…

Вдох — выдох — шаг…

Стук молотка в зале окружного военного суда.

— Прошу всех встать! Оглашается приговор! — Все присутствующие встают, и поднимаюсь вместе со всеми, опираясь на костыли.

На трибуну поднимается судья, оглашавшая приговор по моему делу.

— Согласно рассмотренному нами делу, третий окружной военный суд постановил: признать майора Волкова Андрея Борисовича виновным в нарушении исполнения приказа вышестоящего начальства, нарушении техники безопасности, а также пренебрежении своими должностными полномочиями. В связи с этим, третий окружной военный суд принял решение, что майор Волков Андрей Борисович должен быть уволен из рядов Вооруженных Сил Российской Федерации с лишением звания и выслуги лет…

Злость… Ненависть… Обида… Гнев… Эти чувства заполняли меня. Мне было страшно и обидно. Меня уволили за то, что я дал в морду особисту, который запретил мне вытаскивать парней — саперов, которых раскидало с брони подрывом фугаса…

— Да пошли вы все нах… — Процедил я сквозь зубы и делаю шаг из-за стола.

И весь мир замер. Посерел, все окружающее меня пространство потеряло цвета.

— Хочешь все это изменить? — Голос «старичка» звучал отовсюду.

Я молчал и продолжал, словно в замедленной съемке, делать свой шаг.