Рылеев

Усердная ваша служба, труды в приведение в исправность второго Эстляндского егерского батальона, добрая воля и мужество, оказанные вами при атаке войском нашим под начальством генерал-майора Денисова корпуса неприятельского, королем шведским предводимого, обращают на себя Наше внимание и милости. В изъявление оных Мы всемилостивейшее пожаловали вас кавалером ордена Нашего Святого Равноапостольного князя Владимира четвертой степени, которого знак при сем доставляя, повелеваем вам возложить на себя и носить установленным порядком. Удостоверены Мы совершенно, что вы, получа сие со стороны Нашей ободрение, потщитеся продолжением службы вашей вящее удостоиться монаршего Нашего благоволения»^{43}.

Федор Рылеев «потщился» оправдать монаршее доверие — следующей кампанией стала для него война с Польшей, в ходе которой он вновь оказался под началом Суворова. Монаршую благодарность он заслужил, в частности, тем, что «был с батальоном во многих движениях и делал форсированные марши, поспевал всегда благовременно на отражение неприятеля в поведенные места». За это, а также за «оказанную им храбрость в сражении под Миром» 31 мая 1792 года он «был яко отличившийся рекомендован и получил всемилостивейшее пожалованную золотую шпагу»^{44}.

* * *

Дальнейшая военная карьера Федора Рылеева сложилась неудачно. Точная дата его выхода в отставку неизвестна, однако вряд ли он остался на службе после 1796 года, когда на престол вступил Павел I и был расформирован Эстляндский егерский корпус. Вместе с Екатерининской эпохой завершилась и военная биография подполковника.

Столь же неудачной оказалась в итоге и его семейная жизнь. Причинами тому, по мнению мемуаристов, были тяжелый характер подполковника и его жестокий нрав. Так, Дмитрий Кропотов, внук близкой подруги матери поэта, повествует о жизни семьи в следующих словах: «Отец Рылеева, бригадир екатерининского времени, был человек суровый, крутой и властолюбивый в высшей степени. От его непреклонной воли терпели все домашние, не исключая и членов его семейства. Кондратий Рылеев… терпел от отца едва ли не более всех. За неуспех в науках или за малейшую детскую шалость отец сек его лозою нещадно. Впрочем, снисхождения он не имел даже к матери его, Настасье Матвеевне, с которою обходился весьма дурно. В бытность мою с Натальей Михайловной Рылеевой (женой поэта. — А. Г., О. К.) в деревне Батовой она мне показывала погреб, в который этот жесткосердный человек запирал мать Рылеева, женщину добродетельную и весьма умную»^{45}.

Почти все исследователи биографии Рылеева повторяли истории про его тяжелое детство, погреб, жестокого отца и несчастную мать: «Мирного, счастливого детства Рылеев не знал. Детская его жизнь в семье была омрачена отсутствием отцовской любви и постоянным страхом и грустью при виде терпеливой и пугливой заботливости о нем матери»; «Первые впечатления детства не оставили светлых воспоминаний в душе ребенка. Отец его был человек крутой и до крайности властолюбивый: он жестоко обращался с крестьянами и дворовыми, не менее суров был и со своей семьей: жену… он нередко запирал в погреб, сына за малейшие шалости наказывал розгами»^{46}.

Все биографы единодушно указывают, что родители Рылеева не жили вместе: отец уехал в Киев, мать же до самой своей смерти в 1824 году проживала в собственном имении Батово под Петербургом. 

«Женщина добродетельная» и «благодетель»

Сведения о жене Федора Рылеева Анастасии Матвеевне, урожденной Эссен, крайне скудны. Неизвестно, к какому из колен рода Эссенов она принадлежала, кто были ее родители. Неизвестно, как она познакомилась с будущим мужем, когда вышла замуж, как и где чета Рылеевых жила до рождения сына Кондратия.

Похоронена она на кладбище в селе Рождествено (старое написание — Рожествено) Царскосельского уезда Санкт-Петербургской губернии. Над могилой сын поставил памятник, хорошо сохранившийся до наших дней. На нем лаконичная надпись: «Мир праху твоему, женщина добродетельная. Анастасия Матвеевна Рылеева. Родилась декабря 11 дня 175, скончалась июня 2 дня 1824». Год рождения Анастасии Рылеевой, согласно надписи, состоял всего из трех цифр. А значит, сам Рылеев о возрасте матери имел лишь приблизительные сведения.

* * *

Детство поэта и в самом деле было омрачено семейной трагедией, оказавшей самое серьезное влияние на формирование его характера и взглядов. Известно, что он очень рано, почти в младенческом возрасте, был определен в кадетский корпус. По свидетельству мемуаристов, мать, горячо любившая сына, отдала его в корпус, «не желая иметь в отце его дурной пример» и стремясь оградить ребенка от «сурового отцовского обращения»^{47}.