Рынок тщеславия

– Потому что сегодня вечером я встречусь с одним моим давним знакомым и покажу ему эту пленку. А еще я покажу ему копию накладной, по которой приобретено сегодня мясо, а также толстые пачки накладных, по которым мясо нутрий приобреталось много лет подряд. Слава богу, отчетность в совхозе «Дружба» ведется великолепно.

– Какому еще знакомому? Из санэпидстанции, что ли? Так у меня все положенные сертификаты на руках!

– Да нет, – как бы с сожалением в голосе сказала Глушенкова. – Мой знакомый из другой организации. Павел Горчаков его зовут. Может, слышали?

Быстров побледнел.

– Вижу, что вам это имя знакомо, – продолжала Валентина. – Интересно будет посмотреть на реакцию Горелого, когда тот узнает, что несколько лет подряд он вместе со всей своей братвой ел в шашлычной искусно приготовленную крысятину. Конечно, он может услышать от этого знакомого, что шашлыки из нутрий подавали только всяким лохам, а ему, заслуженному авторитету, – только свинину, говядину или баранину! Наверняка он поинтересуется, правда ли это, и у работников шашлычной. Причем поинтересуется в привычном своем стиле, применив нож или паяльник. Мне кажется, что почти все сразу же захотят выложить ему чистую, как бриллиант, правду. Ну а что потом будет с хозяином этих шашлычных, я даже не берусь предположить. – Глушенкова с показным страхом передернула плечами.

– Черт с вами! – после минутного раздумья выдавил из себя Быстров. – Я согласен стать опекуном девчонки! Только скажите, в чем подвох, чтоб я хоть знал заранее!

Валентина достала из сумочки испещренный записями лист бумаги и протянула Быстрову.

– Вот здесь все написано, – сказала она. – Это перечень документов и справок, которые вы должны предоставить в комиссию по опекунству. Ниже указаны организации, в которых данные документы можно получить, приемные дни и часы их работы. Должна сразу предупредить: вам предстоит довольно изнурительный марафон. Но побегать все же придется.

Глушенкова вынула из видеомагнитофона адаптер с кассетой, положила их в сумочку, давая понять друзьям, что миссия окончена и можно уходить.

– Единственное, что мне хочется сказать напоследок, – произнесла Валентина, – так это то, что человека отвратительнее вас я в жизни еще не видела. Хотелось бы сказать «прощайте», но приходится говорить «до свидания». Мне с вами придется иногда встречаться, чтобы проверять, что вы сделали. Уж не обессудьте, но о том, чтобы поверить вам на слово, не может быть и речи!

В дверях она добавила:

– То, что мы сейчас довольно мирно расстаемся, вовсе не означает, что вы можете и далее кормить население шашлыками из нутрий. Наша сделка – не индульгенция. Чтобы не столкнуться лоб в лоб с законом, советую перейти к более традиционной кухне. А тушки нутрий можно пожертвовать тубдиспансеру. В меню данного заведения блюда из этого зверька будут выглядеть куда естественнее. Только если сделаете это, не забудьте взять копию приходной накладной. На всякий случай…

* * *

Красная «пятерка» медленно ехала по остывающим от дневного зноя улицам. Хотя других автомобилей на дороге почти не было, стрелка спидометра не доползала до пятидесяти. Казалось, что баталия с Быстровым отняла силы не только у людей, но и у машины.

– Вы теперь на море махнете? – спросил сидевший за рулем Анатолий.

– Наверное… – рассеянно проговорила Валентина. – Аркадий, правда, еще не в отпуске!

– Готов в любой момент, хоть завтра! – отозвался супруг. – Только мне кажется, что дело это надо закончить!

– С Быстровым? – спросила Валентина.

– Да.

– Думаешь, будут какие-то осложнения?

– От такого типа всего можно ждать.

– А вы как думаете, Антонина Петровна?

– Я знаю Петьку давно. По-моему, мы его здорово напугали! В таком состоянии он согласится на что угодно, даже на благородный поступок.

– А что новенького в расследовании обстоятельств гибели Настиной мамы? – спросил Аркадий капитана Панфилова.

– Удалось установить, что перед уходом с работы Елена Васильевна кому-то несколько раз звонила, но так и не дозвонилась. Мы узнали, что на станцию «Вознесенская» она приехала в легковом автомобиле темного цвета. Марку и номер машины пока не установили. Когда Елена Самохина выходила из автомобиля, ее совершенно случайно увидела старушка, которая продает семечки возле платформы. Машина залетела на тротуар рядом с тем местом, где она торговала, потому ей и запомнилась. К сожалению, в автомобильных марках бабушка совершенно не разбирается, а уж о номере и говорить нечего.

– А кто был за рулем, она не рассмотрела?

– Какой-то мужчина.

– И все? Никаких примет?

– Никаких…

– Жаль! – вздохнула Глушенкова.

– Может, это был тот самый, что приходил в палату Насти и шарил в ее вещах? – предположил Аркадий.

– Может… – согласилась Валентина. – Эх, знать бы, что он там искал.

– А почему вы все решили, что он что-то искал в вещах девочки? – вдруг сказал Аркадий.

– А что же он делал?

– Может, он, наоборот, положил туда что-нибудь? Какую-то записку, например, или что-то еще?

– Бомбу с часовым механизмом! – усмехнулся Анатолий.

Но шутку его никто не оценил.

– Который час? – спросила Глушенкова у мужа.