Рысью вперёд!

— Селяви[20], месье Родро. Да и не получится у них ничего. Уж я об этом позабочусь.

Когда Бабенко с половиной группы вышел из дома, его уже ждали Верёвки и Березин.

— Ваше, бродь! Убиенных погрузили на лошади, — доложил Верёвкин. — Теперича вы за старшого. Какие будут приказания?

— Благодарю за службу, казачки! У меня в руках пакет первостепенной важности. Не доставить его к полковнику будет в высшей степени конфузия. Сейчас заберём остальных вон в той избе, — показал он рукой — и сразу в обратный путь.

Они быстро добрались до дома, где находились пленённые уланы.

— Ну, как тут дела? — поинтересовался Бабенко, когда вошёл в избу.

— Нормально всё, Константин Сергеевич, — проговорила Лена, не сводя глаз с пленных — а у вас?

— Плохо дело: погибли корнет, хорунжий и ещё один казак. Боюсь, нам не поверят, что это не наших рук дело.

— Почему?

— Во-первых, новенькие мы в отряде. Во-вторых, Лена, потому что мне удалось добыть такую информацию от майора, что путь нам прямиком в ставку Кутузова.

— А сам майор?

— Не рискнул я его везти с собой. Хоть он и был тяжело ранен в плечо, да только сдаётся мне, что его люди где-то здесь. И неизвестно, когда они планируют покушение на Михаила Илларионовича. Можем и сами до Кудашева не добраться.

— А если мы этих — кивнула она на пленённых уланов, — с собой приведём? Такой отряд противника захватить — не шутка.

— А вот это мысль, Полуянова! Молодец!

— Стараемся, ваше благородие, — съязвила девушка.

— Ну и языкастая ты, Лена. Вот тебе и вести колонну пленных, а муж поможет.

— А мы пешком их не поведём, — сказал Роман, что-то обдумывая на ходу. — Есть мысль связать им руки и сёдла у лошадей — так и пойдут караваном. За ночь обратно дойдём.

— Муж и жена — одна сатана, — ухмыльнувшись, Бабенко ответил им пословицей. — Даже мозги у вас работают одинаково.

* * *

Ночью пошёл дождь и дороги раскисли. Копыта лошадей скользили по чавкающей грязи и Лене с Романом пришлось постоянно контролировать необычный караван, чтобы кто-то поскользнувшись не упал и не потянул за собой остальных. К рассвету они добрались до Акитово. С трудом преодолев брод, они вышли на нашу территорию и прибавили в скорости.

У самого Кирилово их встретил казачий разъезд. Старшим оказался тот самый Михей, повздоривший с Леной в первый день их пребывания в лагере казаков.

— Кто ж столько французов пленил-то? — удивился тот.

— А тож ты не догадываешься? — буркнул ему Роман.

— Да, паря, не известно, кто у вас в семье за старшого! — захохотал Михей.

— Он и старшой, — нахмурила брови Лена и, приблизившись на коне к мужу, перекинулась через седло и с жаром поцеловала его. — А я только послушание беру. Скажет в горящую избу войти — войду и не моргну глазом. Да и коня на скаку остановлю! Э-гей-гей, французишки! Что встали, как вкопанные? А то вот я вас!

Подстегнув нагайкой первую лошадь, она заставила караван продолжить движение.

— Не обессудь, паря, но быть ей малым, но начальником. Есть в ней такое… командирское.

— Не ты первым замечаешь, Михей. Только вот как полковник отреагирует теперь на женщину в его отряде…

— Да, задача… — почесал затылок старший разъезда. — Ничего, даст бог пронесёт.

К избе полковника Кудашева стекался народ. Ещё бы! Дюжину пленных французских уланов на лошадях вёл молодой казачок, лихо орудуя нагайкой! Вот и крыльцо. На него из избы выскочил адъютант полковника и через пару минут вышел сам Кудашев.

— Изрядно! — воскликнул он. — Кто таков? Назовись!

— Казак, из пластунов я, — стараясь придать мужской тембр голоса, сказала Лена.

— Сотник! Он самолично пленил этих? — обратился он к Бабенко.

— Так точно, ваше высокоблагородие! — подтвердил Константин.

— Карякин!

— Тут я, ваше высокобродь! — выскочил из группы казаков подъесаул.

— Готовь погоны подхорунжия[21] казачку. Заслужил!

— Господин полковник! Ваше высокоблагородие… — растерялся Карякин, зная кто на самом деле этот «казачок».

— Что такое, подъесаул? Чего с лица сомлел? А где корнет и хорунжий? Сотник! Доложи, раз их нет.

— Попали в деревню затемно. Сперва этих пленили, а потом решили взять майора, что расквартирован был в другой избе. Ну, корнет немного поспешил и нарвался на пулю. А следом Степан и Калита. В перестрелке майор погиб. Взят трофеем важный пакет. Только… ваше высокоблагородие… мне бы с вами с глазу на глаз переговорить…

— Хорошо, голубчик, ступай в избу, — Кудашев повернулся к подъесаулу. — Карякин! Ты оглох, что ли? Где погоны для нового подхорунжия? Главным у пластунов теперь станет Бабенко, а его помощником вот этот бравый казак.

— Ваше высокоблагородие… — у Карякина на лице проступил пот. — Не казак это…

— Не понял. А кто же тогда?

— Казачка я, ваше высокоблагородие! — Лена лихо сняла папаху и спрятанные в ней волосы обволокли мундир. — Упросила мужа взять с собой на войну.

— Что-о-о?!

— А если рука тверда, орлиный глаз и в душе огонь? Почему нет, ваше высокоблагородие?

— Ваше высокоблагородие, — к Карякину вернулся дар речи. — Она вчерась с Михеем на шашках дралась у колодца…

— И кто кого? — усмехнулся Кудашев.

— Да ить… она его чуть не зарубила…