Рысюхин, это можно пить?!

Свидетельствование почтения превратилось в сорок минут разговоров за спешно поданным чаем с выпечкой. Узнав, что Маша закончила МХАТ по классу композиции и уже имеет опыт практической работы, в том числе над пластинками, стал уговаривать её на должность преподавателя музыки в «своё» училище. Пришлось расстроить тем, что до окончания моей учёбы — то есть, ещё полтора года, планируем жить в Могилёве, в Дубовом Логе бывая наездами, я — в основном на каникулах, Маша — как придётся. Но после того, как наш будущий наследник или наследница немного подрастёт.

Потом граф долго восторгался своим «Серебряным призраком», хвалил и пожарный автомобиль, но поверхностно, плавно перейдя к моему, точнее — от моего имени сделанному — заказу на детали, поинтересовавшись вроде как в шутку, не собираюсь ли я открывать автомобильный заводик. Отговорился всё той же учёбой и тем, что профессия не моя. А заказ объяснил нуждами дружины, не вдаваясь в подробности, да они графа и не интересовали.

Пришлось рассказать и об императорском приёме, тут граф проявил куда больше интереса, также выспрашивая детали, на которые я особого внимания не обращал, скорее, как я понимаю — по незнанию и неопытности. Кто с кем стоял, кто к кому первому подошёл — но тут от меня толку было не так уж и много, поскольку большинство интересовавших графа персон я не знал, и даже по описанию не всех смог вспомнить и опознать.

В общем, приняли нас вроде как тепло и приветливо, но расстались с чувством какой-то недосказанности и вроде как разочарования, со стороны графа.

Так или иначе, к пяти часам вечера были уже дома, могли быть и раньше, сиди за рулём я, а не дружинник. Там я, оставив Машу обсуждать поездку с заглянувшей в гости Варварой Матвеевной — собственно, делать это они начали ещё в салоне нашего фургона — сам отправился в мастерские, чтобы не терять времени зря. Первые два боевых пикапа были собраны, так что я пришло время заниматься броневыми листами и формированием из них внешней обшивки. Работа была кропотливая и отличалась от привычной ранее, потому и временя отнимала больше, чем могла бы. Да и с бронированием стёкол возиться пришлось. В итоге только к вечеру двадцать четвёртого доделали первый бронированный пикап, который от обычного не слишком отличался.

Ну, как «обычного»? Для нас, привыкших к моим изделиям — обычного, так они до сих пор привлекали множество взглядов, заезжая в те места, где ещё не примелькались. Вообще, если поставить рядом два автомобиля — приписанный к изнанке «хозяйственный» и первый боевой — различить их было можно, но отличия были меньше, чем зачастую между автомобилями одной модели, но разных лет выпуска. Нет, если знать, куда смотреть и понимать, что ты видишь — то и сам по себе броневик имел особые приметы, та же толщина стекла, видная на его краю, например, или более «пухлые» формы — радиус гибки композитной плиты был много больше, чем у тонкого листа, потому от округлостей было не уйти. Разве что резать листы под углом и потом сваривать встык под углом же — но тогда никуда было не деться, наоборот, от резких, рубленых форм. Такой броневик, исходя из моделирования при помощи деда, имел более хищные очертания, но я не хотел так уж сильно выпячивать боевой предназначение автомобиля. Пусть лучше предполагаемому супостату сюрприз будет, чем если он заранее выкатит что-то, заведомо способное пробить нашу броню.

Пикап из-за брони получился тяжелее «гражданской» версии, больше чем на тонну, так что из двух с половиной тонн полезной нагрузки осталось около тысячи трёхсот килограммов для двухосного варианта, но шестерых бойцов с полной выкладкой, двумя дополнительными боекомплектами и сухим пайком на пять суток он унести мог, а большего и не требовалось. Ходовые испытания провели налегке, прогнав его сперва на лице от мастерской до червеньского тракта и обратно к порталу, а потом по изнанке до причала и назад. Там же на склоне и лебёдку испытали — не по необходимости, а проверки ради. Пустой пикап по слабо скреплённому корнями трав склону с уклоном градусов двадцать она выволокла даже без подключения тяговых моторов колёс.

Двадцать пятого до обеда успели доделать второй пикап, трёхосный. И, пока я собирался в гости к барону Клёнову, Иван Антонович организовал испытательный пробег. Участвовать в нём должны были четыре дружинника, четырнадцать мешков с песком на сиденьях в кузовах вместо бойцов и несколько десятков таких же мешков в роли груза. Броневики должны были проехать по дорогам до Червеня и обратно, потом покататься по полям вокруг имения и уже завтра — проедут, если всё будет в порядке, вдоль Умбры до места впадения в неё Щучьей. Ну, и обратно, разумеется. Одобрил все эти планы и пошёл собираться.