Рысюхин, это можно пить?!

Потом началось самое интересное — определение цены. Мой собеседник упомянул ту самую въездную пошлину и, упирая на то, что она срежет прибыль резко предложил тридцать пять рублей за бутылку. Лихо! Это не только пошлину за мой счёт оплатить хочет, но и все имперские налоги, перевозку и ещё останется. Но эта цена была, что называется «на арапа» — вбросить, на всякий случай, вдруг чудо случится? Так что быстро вернулись к обсуждению именно пошлины. Швед хотел, чтобы сумма пошлины вычиталась из моей доли — мол, он и так услугу оказывает, забирая товар на моей территории. Я же упирал на то, что продаю свой товар на территории Империи и понятия не имею, куда он его дальше повезёт — в Скандинавию, в Англию или вообще сам выпьет. И потому пошлины меня не касаются вообще никак. В ходе торгов швед даже сгоряча заявил, что может купить нужное количество в магазинах намного дешевле, на что я пожелал ему удачи в этом начинании, заодно поинтересовавшись, успеет ли он таким образом собрать партию к маю, где возьмёт документы на груз, необходимые для оформления ввоза коммерческого груза, а также, как сущую мелочь — что будет делать с этикетками на непонятном покупателям языке. Всего полчаса споров и ругани, так, что Маша два раза заглядывала на шум — и сошлись на мысли, что пошлину делим пополам. Собственно, и он, и я изначально именно этот вариант и держали в уме как наиболее вероятный и компромиссный, но предложить сразу было нельзя, поскольку именно он и стал бы началом торговли.

Цену на прочие напитки решили определить на месте с моим доверенным представителем, которым должен был отправится, естественно, Клим Беляков.

Стоимость перевалки и перевозки, о которой пытался заикнуться, я отверг. Сказал, что готов передать прямо в опечатанном кузове, с учётом цены «тары».

— Это вместе с грузовиком, что ли? В прошлый раз вы от его продажи отказались!

— Конечно, потому что вы цену предложили много ниже его себестоимости. Но — нет, пикап уедет обратно. Кузов быстросъёмный, модульный.

— И что с ним дальше делать⁈

— Грузить одним куском, хоть на паром, хоть на автомобиль, хоть на железнодорожную платформу. У меня несколько патентов на модульные грузоперевозки и конструкцию этих самых модулей, но патент на шасси для них — открытый, можно строить без отчислений и ограничений.

Я продиктовал номера основных патентов, где есть ссылки на остальные. Но швед «кота в мешке» брать не хотел, хоть и соглашался, что поднять краном один большой ящик проще, быстрее и удобнее, чем таскать сто двадцать ящиков поштучно с риском уронить, разбить или вовсе утратить в неведомом направлении. Сошлись на том, что съёмный кузов идёт частью в счёт моей части транспортных и погрузочных расходов, частью — как «подарок фирмы». Может показаться расточительным, но дед готов был даже доплатить за возможность забросить два-три, а лучше пять-десять модулей в какую-либо страну, желательно — кучно. В расчёте на то, что попробуют и начнут пользоваться, радуя меня отчислениями по патентам.

Итоговая цена была сильно меньше прошлогодней, но меня очень радовала. В принципе, я мог и вовсе не торгуясь согласиться с начальным предложением, не слишком потерпев убытков, но так дела не делаются и меня просто перестали бы уважать, вообще, и при следующей сделке обязательно постарались бы продавить ещё сильнее, так, что даже уровня в тридцать пять добиться вряд ли бы удалось. Так и живём. Спрашиваете, в чём фокус? Очень просто: после скандинавского налога в тридцать процентов от пятидесяти пяти оставалось тридцать восемь с полтиной, а после уплаты экспортного налога и прочих накладных расходов — около тридцати семи рублей. Так что сорок четыре рубля двадцать копеек — это семь тридцать с каждой бутылки сверх того, что я получал в прошлом году, торгуя сам в Скандинавии. И швед в плюсе: цена продажи будет та же, закупочная, даже с учётом пошлины — немного ниже (да, пришлось уступить, поскольку все всё понимают). В проигрыше только бюджет Скандинавии, которому налог заплатят только один раз — шведский торговец, а не дважды, включая мои тридцать процентов.

После того, как перевели дух и отдохнули от торгов, швед забросил удочку насчёт того, чтобы осенью, где-то в середине сентября, получить ещё грузовик, такой, как прошлогодний, на двести ящиков акавиты на тех же условиях. Я этот заброс принял и с радостью согласился, договорившись, что детально обсудим вопрос, связавшись ближе к осени.