Рысюхин, надо выпить!

Собственно говоря, если бы я при своём потенциале больше трёх развил дар хотя бы до второго уровня — смог бы починить всё это своими руками, в буквальном смысле, даже не разбирая. Но такого развития дара и нужных знаний пришлось бы ждать до конца второго курса, то есть ещё полтора года. Это долго, мучительно и непозволительно долго. Сейчас я могу разве что проверить трубу на отсутствие трещин и зарастить таковые, если они окажутся не слишком большими, либо «загладить» выбоины и царапины. Ну, ещё согнуть металлическую заготовку точно по нарисованному контуру. Однако даже эти мелкие фокусы сильно впечатлили наших потенциальных работников.

Пробеляковы уже начали ремонтные работы, точнее — демонтаж повреждённых узлов и деталей оборудования, а также элементов здания. Они оправдывали это тем, что «если оборудование продавать — всё равно надо починить». Ну-ну, конечно. А то я не вижу, как по-хозяйски осматривают всё дядя с племянником!

Окинув взглядом кладовку, в которую когда-то вломился, разбив спиной дверь ещё раз удивился тому, как мне повезло: струя пара прошла выше и практически растворила потолочную балку. Попади я под неё — и латать Рысюхе было бы нечего.

Ещё раз вздохнув — пошёл по складам. Ну, что сказать? Ещё раз усомнился в том, что мой адвокат отстаивал именно мои интересы. Складские запасы, которые вошли в зачёт стоимости «по документам» явно не соответствовали заявленным. Даже с учётом того, что местные тут заведомо поживились — там, где значился «ларь дубовый» с соответствующей ценой — стоял не слишком плотно сколоченный ящик из сосновых досок, с забитыми горбылём щелями. Сироп оказался расфасован не в «канистры из нержавеющей стали», которые тара многоразовая, а в жестяные банки. И так далее, и тому подобное. И лесная живность поживилась, простите за каламбур, куда же без неё.

Уселись в бывшем общежитии, которое Влад — то есть, Владислав Тимофеевич при посторонних — активно перестраивал внутри под себя. Вырисовывалась квартирка в три комнаты — гостиная, спальня и кабинет, и контора — ещё один кабинет, для приёма посетителей, комната для совещаний, расширенный коридор с лавочками для ожидания. Оставшееся пространство было превращено в одну большую комнату, которая пока ещё не была ничем обставлена и назначение которой ещё до конца не определили — не то столовая для персонала, не то комната для общих собраний. Здесь нам и накрыли поздний обед — блины, сковородка со свиной поджаркой с луком, сковорода со скворчащей яичницей на сале. Вот туда, в кипящий жир, пару ложек сметаны, перемешать — и вымакивать блином!

«Диетологов из моего мира при виде такого ужина кондашка бы хватила!»

«Кого-кого?»

«Диетологов. Специалистов по правильному питанию».

«А в чём проблема? Блины правильные — в меру толстые, не кислят. Поджарка правильная, мясная. И сметана — тоже правильная!»

«Всё так, Юрочка, всё так. Кушай, не обляпайся!»

После не то обеда, не то ужина мы вместе с самоваром перебрались в комнату для совещаний. «Мы» — это я, двое Пробеляковых и Евсей Лукошкин, который был здесь управляющим при прежнем хозяине.

— Итак, — начал я, — приступим, наконец, к тому, ради чего все здесь собрались. Надо решить, что делать дальше с этим заводом и нелегальным хутором около него. Самый простой вариант, который обладает рядом недостатков, но всё же имеет право на рассмотрение — это демонтировать оборудование и вообще всё ценное на заводе и вывезти в Осиповичи, где выставить на продажу. А всё остальное в таком случае перестаёт иметь к нам хоть какое-то отношение.

Пробеляковы нахмурились, а Лукошкин так и вовсе тихонько вскрикнул. Ага, не хочет он отсюда выселяться, несомненно.

— Как вариант — не продавать, а доставить в Дубовый Лог. Усадьбу за лето отстроим, деньги на это уже совершенно точно будут. Заодно построим рядом, на территории имения, и здания для завода. До имеющегося оттуда километров пять, из дома можно будет спокойно управлять сразу обоими. Плюс хватает людей для найма, которые более-менее понимают, что делать. Опять же, пути поставки сырья и сбыта продукции налажены.

Этот вариант мне пришёл в голову неожиданно уже в пути через лес. Я как-то привык считать, что усадьба разрушена, деревня для слуг, которая скорее хутор — заброшена и не брал имение в расчёт как место для размещения завода, но вдруг словно повязку с глаз сняли.