Рыцарь

– Николас, – воскликнула она, – где же вы были? – Она перевела взгляд с Николаса на Дуглесс, и, похоже, ей не очень-то понравилось выражение их лиц.

Не в силах более смотреть в глаза Николасу, Дуглесс отвернулась от него.

– Ну, Николас же! – повелительно выкрикнула Арабелла. – Мы все вас ждем! И ружья уже заряжены!

– Ружья? – переспросила Дуглесс, собравшись с силами и поворачиваясь к ней.

Арабелла, смерив взглядом Дуглесс с головы до пят, безусловно, пришла к выводу, что та – не вполне полноценна. Высокие женщины нередко приходят к подобным заключениям относительно низкорослых женщин! – промелькнуло в голове у Дуглесс, и она почувствовала глубокое облегчение при мысли, что мужчины не испытывают ничего подобного!

– Мы едем охотиться на уток, – сообщил Николас, не глядя в ее сторону. – Дики покажет мне, как пользоваться дробовиком.

– Чудненько! – отозвалась Дуглесс. – Поезжайте, конечно, и попалите всласть по этим симпатичным утяткам! А я – я как-нибудь переживу! – И, быстро пройдя мимо Арабеллы, она выскочила из библиотеки. Уже оказавшись наверху, она выглянула из окна во двор, где Николас как раз усаживался в «рэнджровер», и Арабелла умчала его прочь.

Отойдя от окна, Дуглесс вдруг поняла, что не в состоянии что-либо делать: она не чувствовала себя достаточно независимой, чтобы приступить к обследованию жилища Арабеллы, но и гулять в саду у Арабеллы ей тоже не хотелось. У одного из проходивших мимо ее дверей слуг она спросила, где сейчас Ли, и узнала, что Ли заперся у себя в комнате, работает с письмами и просил не беспокоить его.

– Но для вас он оставил в библиотеке книгу, – добавил слуга.

Вернувшись в библиотеку, Дуглесс обнаружила на конторке небольшой томик, к которому скрепкой была прикреплена записка: «Я подумал, что это вас может позабавить. Ли».

Стоило ей раскрыть книгу, как она тотчас поняла, что перед нею: это была публикация дневника Джона Уилфреда, того самого уродливого коротышки слуги, который написал про Николаса и про Арабеллу Настольную! В предисловии сообщалось, что дневник был обнаружен за стенкой детского домика, когда в пятидесятых годах сносили один из особняков Николаса.

Дуглесс расположилась на диванчике и погрузилась в чтение. После первых же двадцати страниц она поняла, что дневник писал влюбленный молодой человек и женщиной, к которой он испытывал любовное чувство, была Летиция, жена Николаса. Из дневника Джона Уилфреда следовало, что в хозяйке его не было решительно никаких недостатков, а в хозяине – решительно никаких достоинств. Целые страницы были заняты описанием всевозможных пороков Николаса, а за ними следовали страницы, воспевавшие необыкновенные достоинства Летиции. Если верить этому страдающему словесным недержанием слуге, Летиция была прекраснее жемчугов, необыкновенно мудра, добродетельна, добра, талантлива… – и так далее, и тому подобное; у читавшей это Дуглесс появилось острейшее желание запустить во что-нибудь этой книжонкой!

Ни единого доброго слова для Николаса у слуги не нашлось! Из его писанины следовало, что Николас растрачивал псе свое время на разврат, богохульство и попытки превратить жизнь всех окружающих в ад кромешный. Однако, исключая недостоверную и злокозненную историю с Арабеллой и столом, более в книге не было никаких упоминаний о чем-либо таком, чем, собственно, Николас заслужил (если и вправду в этом можно было доверять Уилфреду) ненависть со стороны своих домашних.

Дочитав до конца, Дуглесс захлопнула книжонку. Итак, из-за ложного обвинения Николаса в измене его владения в конечном итоге оказались разрушенными, как и его подлинная биография. Нигде не упоминалось о том, как искусно он управлял землями, реальным владельцем которых был его брат, и как он спроектировал и начал строить великолепный замок! Все забыто! Уцелел лишь злобный и лживый скулеж этого мальчишки! Однако сегодня люди верят именно этому!

Она вскочила с диванчика и в гневе сжала кулаки. Да, Николас прав: он должен вернуться в свою эпоху и восстановить свое доброе имя! Она непременно расскажет ему об этой книжке, и пусть Николас, когда воротится к себе, в шестнадцатый век, просто-напросто вышвырнет из дома этого Джона Уилфреда! А еще лучше, – Дуглесс улыбнулась, – вместе с уродливым коротышкой слугой отошлет от себя и свою распрекрасную Летицию.

Прихватив с собой книжку, Дуглесс вышла из библиотеки и спросила у слуги, где комната лорда Стэффорда. Она подумала, что, пожалуй, оставит книгу у Николаса – он теперь уже понемножечку стал разбирать современный стиль письма, и она не сомневалась, что книжка привлечет его внимание и он ее быстро прочтет.

Комната Николаса оказалась рядом с покоями, в которых, по словам горничной, разместилась леди Арабелла. Тут уж ничего не поделаешь! – сердито подумала Дуглесс.