Рыцарь

— Обязанности хозяйки замка будет исполнять моя сестра. За этим проследит Фитц Элан. Моя жена должна оставаться наверху и ни под каким предлогом не выходить оттуда. Никто не должен ее видеть, кроме стражи и слуг, приносящих пищу. Ты и Эвард вернетесь к своей обычной службе. Здесь от вас толку больше. Стражу у ее двери будут нести те, кого ты, Саймон, назначишь. Только помни: каждый будет там стоять не больше двух дней. Ясно? Входить к ней категорически запрещаю. Любой, кто ослушается, будет наказан кнутом. Любой, кто позволит ей выйти за порог, будет казнен. Те двое, что заснули у дверей сегодня ночью, будут спать сколько хотят в тюремном подвале и без пищи. Трое суток. Все. Можешь идти.

Передавая баронессе этот приказ Кенрика, Саймон ожидал, что она ударится в истерику, но Тэсс, как сидела с отсутствующим видом в кресле, так и осталась сидеть.

В той же позе, в какой ее оставил Саймон. Он повторял приказ барона своими словами, стараясь как-то смягчить его. Но как его смягчишь! Он пытался втянуть ее в разговор, но она молчала. Он сказал что убирать у нее и приносить еду будет Мириам, но и это не произвело впечатления!

Затем из какой-то спальни он с воинами перенес к ней кровать, нашел комод для белья и еще кое-что из мебели. Но леди Тэсс даже головы не повернула. В конце концов Саймон удалился.

В полдень появилась Мириам с аппетитно пахнущим кушаньем на подносе и кувшином сидра. Все это осталось стоять нетронутым на столе, который Саймон установил перед камином. Не переставая при этом говорить, Мириам постелила постель и переложила одежду Тэсс в комод.

— Миледи, наверное, это вас обрадует: леди Хелен уже почти закончила чехлы для кресел в большом зале.

Потом от нечего делать Мириам принялась взбивать подушки и взбивала их много дольше, чем требовалось.

— Старая Марта все еще не встает с постели. Она благодарит вас за помощь больным детям в деревне. Вы хотите что-нибудь передать Старой Марте, миледи?

Отсутствие какого-либо выражения к глазах леди Тэсс испугало Мириам. Она задала баронессе еще пару вопросов и сдалась. С ужином повторилось то же самое. Тэсс оставалась сидеть в кресле, без движения.

Прошло некоторое время после того, как Мириам удалилась, и Тэсс почувствовала необходимость облегчиться. Она попыталась встать и тут же упала на колени — от многочасового сидения затекли ноги. Потом прошла в туалетную и сделала то необходимое, без чего нельзя обойтись. Затем вернулась в комнату. Прежде чем уйти, Мириам хорошо разожгла камин. Тэсс подошла к нему, постояла немного и села скрестив ноги на шкуру, разложенную на полу.

Наутро Мириам застала ее в этой же позе. Невидящим взглядом Тэсс следила за погасшим камином. Мириам разожгла огонь, но ни уложить баронессу в постель, ни уговорить хотя бы пересесть в кресло не смогла. Вначале она смело взялась за дело, но Тэсс как окаменела — ни на сантиметр не оторвешь от пола. Мириам посмотрела в пустые глаза баронессы и, проклиная все на свете, удалилась.

Постепенно тепло начало обволакивало Тэсс, словно пробудило ее от летаргии. Дубовые поленья в камине потрескивали, а ей казалось, что она слышит какие-то голоса. Она не хотела и слушать, но они не смолкали.

Уйти в себя, отгородиться от мира — это не выход. А где выход?

Она встала и прошлась, разминая ноги. Затем подошла к столу. Там стоял завтрак, принесенный Мириам. От запаха пищи у не засосало под ложечкой. Она заставила себя есть, осторожно — кусочек за кусочком. Крупная слеза упала ей на ладонь, и Тэсс лениво стряхнула ее.

Когда Мириам пришла с обедом, Тэсс повторила прием Кенрика. Встала лицом к окну и не повернулась, пока та не ушла.

Шли третьи сутки ее заточения. Обнаружилось, что ничего, кроме хлеба, она есть не может. Против любой другой пищи ее желудок решительно протестовал. А больше ей ничего и не нужно было. Правда, слабость во всем теле была жуткая. «Но это скоро пройдет, — думала она, — не стоит обращать внимания».

Глава 19

Кенрик ел больше по привычке. Голода он не чувствовал, вкуса еды тоже. Дары кухни, приведенной в порядок его женой, не иссякали. Но в большом зале сегодня стояла тишина, как, впрочем, и в остальные дни. Воины ели в молчании и спешили удалиться. Каждый боялся не то чтобы что-то спросить, но даже встретиться глазами с господином.

— Где сейчас Саймон, — спросил Кенрик, обращаясь к Фитцу Элану. Всю последнюю неделю Саймон находил предлоги не появляться за ужином.

— Он сказал, что весь вечер будет работать в оружейной, — ответил Фитц Элан.

— А что об управляющем? Никаких известий?

— Нет. Мы обшарили каждую деревню в округе. Его уже две недели никто не видел. Получается, что он как будто растворился в воздухе.