Рыцарь

В месте, хорошо видном из крепости, был врыт высокий столб. Вывели Гордона Мак-Ли. Его здоровая рука была привязана за спиной, а на шею надета петля на длинной веревке. Кенрик взял конец этой веревки и вскочил на коня. Не обращая внимания на вопли Гордона, он пустил коня вперед, конечно шагом, чтобы гордон мог за ним поспевать. Держась на расстоянии выстрела из лука, Кенрик объехал вокруг крепости. Вернувшись в лагерь, он приказал привязать гордона к столбу. В лагере воцарилась гробовая тишина. Затихли на стенах. Гордон был слишком измучен, чтобы произнести хоть слово. Кенрик возвысил голос, и от его речи у многих волосы встали дыбом.

— Данмор Мак-Ли, ты еще можешь спасти своего сына. У тебя еще есть время. До того как стемнеет, открой ворота и я пропущу твоих людей в Шотландию. Если ворота останутся закрытыми, твоего сына повесят. А пока каждый час он будет получать двадцать ударов плетью.

Кенрик направил коня поближе к воротам, напряженно всматриваясь наверх, где должен был стоять Данмор Мак-Ли. Кенрик был уверен, что тот смотрит сейчас прямо на него.

— Мак-Ли, ты меня знаешь. Ты знаешь, что прозвище Палача я ношу не напрасно. Если ворота не откроются до рассвета, я камня на камне от этих стен не оставлю. И внутри крепости не пощажу никого и ничего. То, что Ремингтон теперь принадлежит мне, ничего не значит. У меня достаточно золота, добытого в походах, чтобы восстановить замок и очень быстро. Смотри внимательно, Мак-Ли, на эти холмы перед тобой. Если к утру ты окажешься еще в крепости, знай, увидеть тебе их больше не придется.

Боевой конь Кенрика медленно попятился от ворот. Затем Кенрик повернул коня и также медленно объехал столб, где был привязан Гордон Мак-Ли. Тот молчал, понимая, что милости ему все равно не будет.

Спустилась ночь, такая тихая, что слышен был только стрекот кузнечиков на полях да временами — уханье совы из близлежащего леса. Иногда что-то исступленно выкрикивал гордон, а затем снова нарушали тишину одни кузнечики.

Кенрик лежал на походной кровати в шатре. Рядом стоял кувшин с вином. Никаких сожалений по поводу своих сегодняшних поступков он не испытывал. В любом случае Гордона ждет легкая смерть, гораздо более легкая чем та, которую он заслужил. Остается только добраться до его отца.

Тэсс перевернулась на бок и в очередной раз взбила соломенную подушку. Ей вспомнилась их с Кенриком постель, и она вздохнула. Наискосок от нее у другой стены маленькой монастырской кельи крепко спала Хелен. В узкое оконце светила полная луна.

— Закрой глаза, Тэсс.

Тэсс села и вгляделась в углы кельи. Слова эти довольно громко произнес низкий мужской голос. Это все нервы, решила она, улеглась снова, закрыла глаза и попробовала представить, что сейчас в своем шатре делает муж. Спит, наверное, чем же еще он может заниматься. Она снова вздохнула и погрузилась в сон.

Во сне она вошла в шатер Кенрика и легла к нему в постель. Он сонно улыбнулся и прижал ее к себе. Сколько они так пролежали, она не знала, но, наверное, недолго, а потом полог шатра отогнулся и внутрь вошел мужчина. Тэсс не испугалась и даже не удивилась, узнав в нем своего отца. Она ощутила только какую-то спокойную грустную радость и начала жадно всматриваться в его лицо, черты которого уже давно стерлись из ее памяти. А какой он был большой, ее отец, она и вовсе забыла. Он улыбнулся ей и, переведя взгляд на Кенрика, одобрительно кивнул. Тэсс тоже улыбнулась. Он подал ей руку, и она тихо поднялась с постели. Они вышли наружу и мимо погасших костров направились к крепости. Отец долго смотрел на стену, и Тэсс понимала его чувства. Ведь там, в его родной крепости, окопались враги.

— Посмотри сюда, дитя мое. — Тэсс не видела движения его губ, но голос был отчетливо слышен.

Отец показал на длинную неширокую дренажную трубу, спускающуюся — из одной из башен, той, где находились кухни.

— У моего замка есть всего лишь одно уязвимое место.

Тэсс увидела темные фигуры воинов. Они появлялись из ночи и тихо прокрадывались к дренажной трубе. Да и не воины это были вовсе, а только тени, что сгрудились у стены. Мелькнула тень приставленной к стене лестницы, и они стали подниматься по ней. Вначале пошел самый маленький, чтобы опробовать прочность трубы. Затем и остальные, один за другим вскарабкавшись по трубе, исчезли внутри крепости. Тэсс насчитала их два десятка.

— Тебе известно расположение строений замка, — произнес отец, глядя не на Тэсс, а через плечо. — Теперь от тебя зависит, победите вы или потерпите поражение.

Тэсс оглянулась и с удивлением обнаружила, что рядом стоит Кенрик. Выслушав слова ее отца, он серьезно кивнул.

— А теперь, дочь моя, возвращайся к своим снам. — Отец положил бесплотную руку на глаза Тэсс.

Тэсс ощутила покой и умиротворение, словно завершила какую-то важную работу. Тень загадочного сна проплыла в ее памяти, и Тэсс попыталась проснуться чтобы яснее все вспомнить. Но когда проснулась, то увидела, что постель Хелен уже пуста. Та с испуганными глазами стояла у окна.

— Ты его тоже видела? — произнесла Тэсс.

Хелен судорожно кивнула.

— Милорд!