Рыцарь

Ночь выдалась на редкость приятной, и праздник переместился из дворца на воздух. Вскоре оркестр уже играл на террасе. Накрыли новые столы. Зажглись факелы. Нарядная пестрая толпа разбрелась по саду.

— Одрик! — позвал Лорн.

Старый слуга тотчас явился:

— Да, господин?

— В гардеробе принца есть что-нибудь, что будет мне впору?

Лорн появился на террасе в одеянии из черной кожи и серого льна. Несмотря на элегантный облик, он чувствовал себя неуверенно; впрочем, почти никто не обратил на него внимания. Гости болтали и смеялись, не замечая его. Взгляды скользили по нему с равнодушием. Две немного выпившие девушки, ведя на ходу оживленный разговор, случайно толкнули Лорна, цо даже не извинились.

Лорн постоял на месте, не понимая, что делать. У него возникло странное ощущение, будто он заблудился на театральной сцене во время спектакля. Он уже собрался вернуться к себе, но тут его заметил Алан. Принц тотчас прервал беседу с гостями и подошел к нему, широко улыбаясь.

Друзья обнялись.

— Знакомый камзол, — ухмыльнулся принц.

— Да, Одрик принес…

— Оставь его себе. Он тебе идет больше, чем мне.

Лорн кивнул.

— Я очень рад, что ты передумал, — сказал Алан, подхватывая своего друга под локоть.

Он повернулся к гостям, с которыми только что беседовал. Те с интересом посматривали в их сторону. Лорн обвел их взглядом и заметил среди них привлекательную молодую женщину, а также мужчину с зачесанными назад волосами и строгим лицом, который внимательно смотрел на него.

— Кто этот унылый господин? — спросил он.

— Посол Ангборна. Иргаэрдец по происхождению. Он несказанно рад, что скоро его город снова окажется под властью Черной гидры. Она ведь, сам понимаешь, такое прелестное существо…

Со времен Теней Иргаэрдом правил божественный дракон. Жестокое, умное, опасное и грозное создание, Черный дракон питал непримиримую ненависть к Верховному королевству.

— Пойдем, — предложил Алан, — я тебя представлю.

Но Лорн отказался.

— Знаешь, — шепнул он, — если ты не против, я бы лучше…

Люди исподтишка поглядывали на них и задавались вопросом: кто этот человек, с которым принц вел себя так по-братски. Должно быть, тот самый друг, ради спасения которого он пересек море Теней, думали они. Опустив головы и притворяясь, будто смотрят в другую сторону, люди негромко переговаривались:

— Говорят, он пять лет провел в Далроте за преступление, которого не совершал.

— Пять лет? Я думал, три.

— Но в чем его обвиняли?

— Кто знает. Оба слушания проходили за закрытыми дверями.

— Какой же проступок надо совершить, чтобы тебя упекли в Далрот?..

Чувствуя неловкость, Лорн помассировал левую руку сквозь обвивавший ее тонкий кожаный ремешок. Алан догадался, что он чувствует, и тотчас упрекнул себя за нечуткость.

— Ты прав, — сказал он. — Тем более что мне уже наскучило с ними болтать. Давай-ка лучше отойдем подальше и выпьем по бокалу вина. Губернатор заплатил бешеные деньги за это вино из Альгуэры. Оно, конечно, нашим лангрийским винам не чета, но пить можно…

Лорн последовал за Аланом к буфетным столам, накрытым на террасе. Принц взял бутылку и два бокала, и друзья вышли в сад. Все, кто попадался на пути, замирали и смотрели им вслед. Лорн и Алан приблизились к балюстраде, откуда открывался вид на регулярный парк. Алан наполнил бокалы вином, рука его едва заметно дрожала. Лорн догадался, что его друг слегка нетрезв, но промолчал.

— Извини меня… пожалуйста, — произнес принц, опустив взгляд в пол.

— За что?

Принц не мог подобрать слова.

— Извини, я… Я вижу, что опять поступил бестактно…

Лорн заметил, что он поводит плечом, как делал всякий раз, когда был по-настоящему смущен и растерян. Такое случалось не часто, и надо было знать Алана так, как знал его Лорн, чтобы понять этот жест. Принц Альдеран относился к числу тех жизнерадостных, уверенных в себе личностей, которым отношения с другими людьми всегда даются легко.

— Я просто не понимаю, как себя вести, — вновь заговорил принц. — Но хочу тебе помочь, Лорн. Я очень хочу тебе помочь, правда.

Лорн хранил молчание.

Алан понимал, что желает видеть Лорна таким, каким тот был раньше. Конечно, он с самого начала догадывался, что друг будет истощен и измучен. Возможно, утратит разум. Знал, что в Далроте его другу довелось пережить чудовищные мучения, и все же надеялся, что Лорн будет самим собой. Пусть не сразу, пусть после долгого и непростого исцеления, но это будет тот Лорн, которого знал и любил Алан. Тот, которого ему не хватало. И тот, чью дружбу он хотел вернуть во что бы то ни стало. Принцем двигали искренняя забота и привязанность, а также — теперь он понял это — доля эгоизма и, возможно, каприза.

— Я хочу снова быть твоим другом, Лорн. Знаю, что для этого должен понять того человека, которым ты стал, и помочь ему. Но… но ты словно недосягаемый, — заключил Алан, поворачиваясь к Лорну.

Их взгляды встретились.

В это мгновение, возможно, впервые с момента новой встречи, Лорн почувствовал, как в его душе зазвучал отголосок их былой дружбы.